раз и другой.
– Это свои, – прошептал посредник, но руку ее почему-то продолжал цепко держать в своей ладони. – Ну вот и добрались…
Юля к этому моменту уже твердо решила, что переправляться она не будет. Ну и что из того, что эта затея уже стоила ей две тысячи евро (местные, подчеркивая свою «европейскость», не только предпочитают эту валюту «зеленым», но и называют ее, вслед за немцами, «ойро»)? Деньги в данном случае не самое главное… Она ведь так и планировала, что решит все для себя в самый последний момент.
Семьдесят лет тому назад, почти день в день, вот такой же, наверное, глухой ночью, на берегу этой же реки – возможно даже, совсем недалеко от того места, где она сейчас находится, – доставленная сюда скрытно проводником группа из полутора десятков человек, мужчин и женщин, детей и стариков, с узелками и баулами, в которых находился лишь минимум из нажитого ими добра, была переправлена то ли на лодках, то ли на баркасе на другой, правый берег реки.
Некому сейчас рассказать, как все было. Семейные предания почти не сохранили подробностей тех событий. Да и никого, кроме нее, кажется, такие вещи не интересуют…
Когда возле них, смутно угадываемый в темноте, материализовался какой-то человек, Юля тут же ощутила мощный приток адреналина в крови.
«Это, наверное, тот субъект, что сигналил нам в темноте, – подумала она. – Именно он, надо полагать, и выполняет здесь функции «паромщика».
Она хотела поинтересоваться, где те двое, которых собираются за компанию с ней переправить на другую сторону. Но тут же передумала спрашивать, поскольку к ней все это уже не имело никакого отношения.
– Ну что, все нормально? – негромко спросил «паромщик» (Юле почудился легкий акцент в его речи). – Доехали без приключений?
– Да, все нормалек, – сказал посредник.
– Мобилу изъял?
– Здесь ее сотовый, у меня.
Юля хотела сказать этим людям, что она все перерешила. Примерно с полчаса она намеревалась побыть здесь, на берегу… хотела постоять возле вырезанной в камышах бухты, потрогать рукой воду, подумать о своем, сокровенном. А потом Анатолий пусть отвезет ее обратно в Кёниг. Деньги свои они получат в любом случае. Остальное же этих людей абсолютно не должно волновать.
– Послушайте, уважаемые, – начала было она… но договорить так и не успела.
«Паромщик», приблизившийся к ней вплотную, вдруг грубо рванул ее на себя, раскрутил на сто восемьдесят, так, что ее лопатки больно вжались во что-то твердое, угловатое, железное, – похоже, у этого типа была наплечная кобура с пистолетом – и ловко зафиксировал у нее на горле сгиб своего локтя, перекрывая девушке кислород.
Юля еще не успела толком сообразить, что происходит, как ей уже нашлепнули на губы полоску пластыря.
Рядом с ними, словно вырос из-под земли, обнаружился вдруг еще один человеческий силуэт, чье лицо трудно было разглядеть в темноте.
– Ну все, мужики, я свое дело сделал, – сказал посредник. – Ну… и я хотел