всё равно громадного ледника было ощутимо холоднее, и потому трава рядом с ним росла хилая, низенькая. Тая, ледник питал собой ставшую невероятно полноводной Голышку. Доехав почти до её истока, Митяй повернул направо, к речке Тухе, в его время славящейся на редкость обрывистыми берегами, которая, можно сказать, текла в самом настоящем микроканьоне.
Подъехав к Тухе, несостоявшийся егерь увидел полноводную реку, и когда поехал вдоль неё, то всего километров через пять нашел то, что искал, – маслянистую нефтяную плёнку, причём вдоль правого берега, по которому двигался. Митяй остановил машину и внимательно огляделся. Хотя трава здесь росла высокая, никакого опасного зверья он не обнаружил, что и понятно. Вряд ли животные приходили сюда на водопой. Он вышел из машины, подошел к берегу и принялся рассматривать нефтяную полосу шириной метров в шесть. Плёнка нефти оказалась миллиметра в полтора толщиной, и глинистый берег от неё сделался чёрным. От речки уже метров за пятьдесят разило нефтью, так что с открытым огнём к ней лучше не соваться. Хотя Митяй и нашёл то, что искал, настроение у него было поганое, и он во весь голос матом проклинал всё и вся на свете. Однако делать было нечего, и ему нужно было подумать, где встать лагерем.
Впрочем, думать особо не приходилось. Туха, как и Голышка, впадала в Пшеху, а та, как он уже успел убедиться, оказалась на редкость полноводной рекой, и на своей «Шишиге» он её просто не переедет. Таким образом, Митяй оказался как бы заперт между тремя реками – Пшехой, Голышкой и Тухой – на довольно большом пространстве. Подумав, он решил вернуться почти туда, откуда выехал, то есть в Апшеронск, и направился вдоль нефтеносной реки, хотя та и изрядно петляла. Тёмно-бурая нефтяная плёнка протянулась по извилистой реке километров на пятнадцать и делалась с каждым километром всё светлее и тоньше и до Пшехи не доходила километров трёх. Митяй сразу понял, что рыбу в Тухе ему лучше не ловить, да и вряд ли она в ней водится. Заодно он выяснил, что пригород родного Апшеронска и его окраина стоят в зарослях высокого смешанного леса. В нём он увидел не только дубы, но и громадные берёзы и сосны. Митяй доехал до места слияния двух рек, примерно начиная от улицы Тихой, там леса не было вовсе, как и не было запаха нефти, хоть бери и строй город, а затем поехал вдоль берега полноводной и бурной Пшехи. Вскоре, ещё засветло, он остановился на самом высоком месте, на пологом и широченном холме, поросшем одной только высокой травой. До воды там было добрых пятнадцать метров по вертикали, а берег спускался к реке, шумевшей в нескольких сотнях метров, довольно полого.
Как только Митяй выехал на это невысокое травянистое плато, плавно понижающееся к северо-востоку, и увидел, что за ним, на северо-западном склоне, со стороны Тухи, рядом, буквально в сотне шагов, растут высоченные сосны, то сразу же решил, что поселится именно здесь. Правда, в его сознании ещё не угасла надежда, что всё это лишь действие гипноизлучателя, скоро его выключат, и он поедет домой. Он даже подумал: «Всё, ну его к