полицейские, двое молодых патрульных с двумя тяжелыми фонарями «Мэглайт». Они припарковали свой автомобиль так, чтобы его было заметно. Для Эдриэнн было непривычно выносить сор из избы, переносить его на бумагу{32}. Она сказала полицейским, что ее будущий бывший муж был опасным алкоголиком, и намекнула на обвинение в домашнем насилии. Она обнаружила своего мужа пьяным напротив камина, уставившимся мертвым взглядом на книги «Анонимных алкоголиков» и кидающим страницы в огонь. Она рассказала им все, что могла, включая расследование в больнице и как Чарли однажды хвастался, что отравил жестокого парня своей сестры с помощью жидкости для зажигалки в детстве. В ее голове еще не сложилась полная картина, но она хотела дать официальные показания, которые связали бы эти истории с его алкоголизмом и ее страхом за детей и за себя. Возможно, вызов копов помог бы ускорить процесс. Отчасти это была демонстрация, но она помогла Эдриэнн чувствовать себя спокойнее.
Эдриэнн рассказала офицеру все странности Чарли, которые могла вспомнить. Вызов по коду «домашнее насилие» быстро превратился в монолог о странных происшествиях, которые происходили с домашними животными Калленов. Столько всего выглядело неправильным дома, в больнице, в их браке, но на животных она могла указать абсолютно уверенно. Дело было не только в пропавшем щенке – в разные моменты это были хорьки, хомячки, рыбки и, конечно, Леди, ее старая собачка. Эдриэнн рассказала офицерам, как Чарли привязывал их йоркшира к столбу во дворе, пока она была на работе, как собака лаяла и бегала по кругу, пока люди из общества защиты животных ее не забрали. Эдриэнн пришлось ехать в общество по предотвращению жестокости к животным и умолять вернуть собаку – это было унизительно. После того инцидента Каллены стали держать собаку в доме. Вскоре из подвала до слуха Эдриэнн стали доноситься странные звуки. Иногда ее будили звуки ударов и визги. Чарли утверждал, что дрессирует собаку, но Эдриэнн думала, что он ее наказывает. Эдриэнн шла туда в халате и тапках, взламывала дверь, но боялась идти дальше. Она кричала с верхних ступенек лестницы: «Оставь ее в покое!» Чарли не отвечал, но звуки прекращались. Эдриэнн стояла там, слушала тишину и ждала. Она была уверена, что он внизу, стоит замерев, будто ребенок, притворяющийся невидимым под одеялом. Наконец она закрывала дверь в подвал, ложилась обратно в кровать и накрывала голову подушкой.
Чарли злился. Уму непостижимо, да и к тому же нечестно, что его жена рассказала все полиции. У нее не было никакой причины даже вызывать их. У Чарли было много недостатков, но жену он никогда не бил. Она изображала это для адвокатов. Заставила его выглядеть плохим парнем, даже сумасшедшим, чтобы все это было зафиксировано на бумаге для развода. Не важно, по какой причине она вызвала полицию, раз они здесь – она своего добилась. Эдриэнн рассказала им даже о том, что он симулировал суицид. Ответным ходом Чарли было запить двадцать таблеток бутылкой каберне из супермаркета. Так он решил показать ей свою боль по-настоящему.
Чарли