Чарльз Грабер

Добрый медбрат


Скачать книгу

понял, что ему с этим не справиться.

      Для того чтобы запросить государственного адвоката, Чарли должен был предоставить доказательство своей финансовой несостоятельности. И хотя его заявление содержало список таких необходимых расходов, как 1460 долларов США алиментов, оплата визитов к психотерапевту и обслуживание кредитных карт, он не указал свои первоочередные траты: жилье, еда и т. д. Это не было случайной ошибкой – незначительные расходы на поддержание жизнедеятельности просто не имели значения. Для Чарли их не существовало. Он был практически банкротом, но его доход показался суду достаточным, поэтому его запрос о предоставлении государственного защитника был отклонен. Теперь ему необходимо было платить еще и адвокату, что увеличивало количество долгов{50}. Чарли выбрал его по рекламе в телефонном справочнике и заплатил аванс. Их сотрудничество продолжалось три дня, по истечении которых адвокат отказался представлять его интересы, так как счел Чарльза Каллена «слишком сложным» человеком. Будучи не в состоянии дать выход своей фрустрации в зале суда, Чарли направил свою злость против своего бывшего адвоката. Он написал длинное и пространное письмо в суд, в котором сравнивал профессию юриста со своей собственной. Может ли медработник просто бросить пациента? Нет, не может. Почему? Это неэтично и поэтому непрофессионально. Эта тирада не улучшила его положение. Теперь у него не было другого выбора, кроме как представлять свои интересы самому.

      В суде Чарли был практически беспомощен, и он сам это понимал. Десятого августа он сдался и признал себя виновным по наиболее мягким статьям: домогательство и открытое нарушение границ частной собственности. Он получил штраф и условный срок, но в тюрьму его не отправили. Его отпустили домой, где он снова попытался покончить с собой с помощью таблеток и вина, а затем приехал в больницу Уоррена и сам отправился в реанимацию. Знакомое сочетание волевого действия и беспомощности частично помогли ему избавиться от стресса, подобно чиху или удовлетворенной компульсивности, но облегчение длилось недолго, и уже следующим вечером Чарли ехал домой сквозь туман.

      Квартира в подвале была на удивление холодной даже в августе. Единственным звуком был «тик-так, тик-так» часов на плите, отсчитывающих секунды. Чарли мог бы позвонить Мишель или поехать к ней, но и то и другое являлось нарушением условий испытательного срока. Он был раздавлен и молчалив, но ему хотелось поговорить. Он стучал зубами в унисон с часами на плите: тик-так, тик-так. Он прикрывал то один, то другой глаз, чтобы понаблюдать за перемещением бутылок вина слева направо, положив локти на кухонный стол фирмы «Формика» и составляя письмо судье.

      Он написал: «Между мной и Мишель имели место отношения сексуального [sic] характера». Судья не уделяла Чарли столько внимания, сколько ему требовалось. Но Чарли знал судей. Он встречал их среди пациентов в ожоговом отделении больницы святого Варнавы – хрупкие мужчины без одежды, у которых