дивизиона.
– Клыков не докладывал, что закрепился! – послышался фальцет Мерецкова.
– Запросите. Его части ворвались в УР. Больше мы ничего не видели, отошли на исходные.
– Почему?
– Разведданные важнее, и мои машины требуются сейчас здесь.
– А почему сразу здесь не остались?
– Клыков бы не прорвался, и вместо тех трех Т-60 горели бы мои машины. Где корректировщик «катюш»?
– Я здесь!
– За мной! Разрешите идти!
– Давай, Максим, быстрее! Заткни эти три капонира!
Я расчертил схему огня немецких артиллерийских дотов, постучал по броне «238-й», вызвал командира.
– Смотри сюда! Идешь, прикрываясь подбитым танком от «четверки», соствариваешь второй танк и вон ту сосну: стоп! Доворачиваешь и бьешь из-за танка по четверке, пока не попадешь, затем таким же макаром блокируешь огонь 11-го. Вот здесь стоп и огонь. Двенадцатый не трогай! Его уже в атаке будем делать. По следам возвращаешься обратно. Все понял? И быть на связи! Ситуация может измениться, поэтому быть готовым к отходу по команде. Вопросы есть?
Командир помотал головой. Ему было страшно. Одна машина и куча вражеских стволов. Малейшая оплошность – и будешь коптить небо.
– По машинам! Не дрейфь! Прикрываем!
– Есть!
Вместе с ним я прошел в створ танка и капонира 4, он довернулся и застыл на опушке леса.
– Механик ориентиры видит?
– Видит!
– К бою, вперед!
Самоходка двинулась вперед, а я уставился на немецкие траншеи. Немцев в траншеях не было. УР молчал, наблюдая за одинокой машиной. Немцы не ощущали опасности. Рявкнула 75-миллиметровка, снег вздыбился в стороне от «238-й». Мимо! Еще выстрел! Попали в горящий танк.
Дибью! – звонко рявкнула «Дэшка».
Дибью! – и раздался продолжительный разрыв, вспучивший капонир изнутри.
В траншеях стали появляться немцы. САУ довернула и пошла в сектор 11-го дота, затявкали 37-мм противотанковые пушки немцев.
– Огонь! – прокричал я корректировщику. Восемь «катюш» выбросили длинные дымные следы, и на позициях немцев загрохотали ярко-красные взрывы.
Дибью! дибью! дибью!
Капонир осел, и заговорила наша артиллерия, прикрывая отход САУ и производя артподготовку перед атакой; «238-й» пятился, я запросил его.
– «238-й» на связи!
– Развернись и уходи, ты вне зоны обстрела.
– Корму подставлять не буду!
– Хорошо, доверни вправо, на восток. Зажми правый фрикцион. Стоп, прямо! Прибавляй!
Через три минуты из САУ выбрался весь экипаж и кинулся осматривать ее.
– Как по нам били! Все просто гудело!
– Во! Пальцы менять надо! Три штуки! Как только гусеницу не порвали! Чудом ушли! – прокричали они из-за продолжающейся артподготовки.
– Тащи стяжку и инструменты!
Ребята занялись ремонтом левой гусеницы, а остальные машины пошли в атаку. Несмотря на потери, немцы упорно сопротивлялись, заливались пулеметы, тявкали противотанковые пушки. Мы прикрыли