просто тебя предупреждаю, – сказал я, переложил трубку в другую руку и глотнул «Гавайского пунша». – Смотри в оба и делай ноги, как только увидишь что-нибудь подозрительное.
– А точнее?
Я вспомнил слухи про торговлю наркотиками и угнанными автомобилями.
– Я ничего не знаю, просто не доверяю этому говнюку.
– Ладно… – неуверенно протянул Арни, помолчал, а потом вернулся к изначальной теме: Кристине. Последнее время он только о ней и говорил. – И все-таки это отличная новость, Деннис! Настоящий прорыв. Кристина… она очень страдает. Кое-что я починил, но на каждую отремонтированную запчасть приходится четыре неисправных. К некоторым я даже не знаю как подступиться. Ничего, научусь…
– Ага, – сказал я и откусил сэндвич. После разговора с Джорджем Лебэем мой интерес к новой пассии Арни упал до нуля и устремился к отрицательным значениям.
– Надо заново выставить развал-схождение… да что там, надо полностью заменить передние колеса… тормозные колодки… я мог бы даже попробовать переточить поршни… но мой сорокадолларовый набор инструментов для этого не годится. Сечешь, Деннис?
Он как будто хотел добиться моего одобрения. Внутри у меня все оборвалось: я вдруг вспомнил нашего бывшего одноклассника, Фредди Дарлингтона. Он звезд с неба не хватал, но все же был свой парень, с хорошим чувством юмора. Однажды он познакомился с какой-то потаскухой из Пенн-Хиллз. Самой настоящей потаскухой, которую не раз пускали по кругу, шпокали, дрючили – выбирайте словечко на свой вкус – все, кому не лень. У нее было злое тупое лицо, которое почему-то напоминало мне зад грузовика, и она постоянно жевала жвачку. От нее за милю несло «Джуси фрутом». Примерно в то время, когда с ней связался Фредди, она залетела. Я всегда понимал, что он запал на эту дуру именно потому, что она первая позволила ему «дойти до конца». Что же будет, если он бросит школу, устроится работать на склад, принцесса родит ему ребенка, а потом он притащит ее на вечеринку после школьного выпускного, наивно считая, что все осталось по-прежнему? А ничего уже не по-прежнему, его баба смотрит на всех парней одинаковым мертвым и презрительным взглядом, а челюсти у нее так и ходят туда-сюда, как у коровы, и мы все уже давно слышали последние новости: ее видели на задворках кегельбана, пиццерии «Джино» и прочих заведений, она снова в деле, дает каждому встречному и поперечному. Говорят, у твердого члена совести нет, зато теперь я точно знаю, что у голодной сучки есть зубы. Когда я увидел постаревшего лет на десять Фредди, мне захотелось плакать. Он говорил о ней вот этим самым тоном, какой я теперь услышал в голосе Арни: «Ребят, она ведь вам нравится? Правда же? Я не слишком оплошал? Это ведь все страшный сон, и я скоро проснусь, правда? Правда? Правда?»
– Конечно, – ответил я в трубку. Эта дурацкая и мерзкая история про Фредди Дарлингтона промелькнула у меня в голове за две секунды. – Секу, дружище.
– Вот и хорошо, – с облегчением проговорил Арни.
– Только все равно будь начеку. Особенно когда начнется учеба. К Бадди Реппертону близко