возможно, он смог бы позволить себе яхту.
– И ты отказался?
Отец пожал плечами.
– Я сразу дал понять, что танцевать не хочу. Во-первых, это неминуемо сблизило бы нас и на уровне личных отношений, а как человек мне Дарнелл не нравился. Во-вторых, такие ребята непрошибаемо тупы и не умеют обращаться с цифрами, поэтому-то столько жуликов и сидит за неуплату налогов. Они думают, что можно спрятать незаконные доходы. Прямо-таки уверены в этом. – Отец рассмеялся. – Мне иногда кажется, что отмывание денег для них сродни обыкновенной стирке: бумажки достаточно сполоснуть, отжать и повесить сушиться на веревочке, думают они.
– Поэтому ты и отказался?
– Это две причины из трех. – Он посмотрел мне в глаза. – Я не преступник, Деннис.
Между нами в буквальном смысле слова проскочила какая-то искра – даже сегодня, четыре года спустя, у меня мурашки бегут по коже от этих воспоминаний. Вот только объяснить или описать это по-хорошему у меня не получится. Дело не в том, что он впервые разговаривал со мной на равных; и даже не в том, что я увидел в отце – маленьком человеке, пытающемся как-то прокормить семью в нашем грязном и жестоком мире – благородного рыцаря в блестящих доспехах. Нет, мне кажется, в тот миг я увидел его настоящим – человеком, у которого была своя жизнь задолго до моего появления на свет и который успел всякого насмотреться. При желании я теперь смог бы даже представить, как они с мамой, потея и отдуваясь, старательно занимаются любовью.
Он опустил взгляд, выдавил широкую оборонительную улыбку и хриплым «никсоновским» голосом проговорил:
– Вы, ребятки, имеете право знать, жулик ваш отец или нет. Так вот, я не жулик! Мне предложили денег, но я не взял, потому что… та-да! – это было бы неправильно!
Я громко расхохотался – видно, от облегчения – и почувствовал, что момент истины уходит. Отчасти мне было жаль, отчасти нет – слишком уж сильное оказалось переживание.
– Ш-ш, не то маму разбудишь. Она будет ругаться, что мы до сих пор не спим.
– Извини. Пап, так ты знаешь, что он творил? Дарнелл?
– Тогда не знал, не хотел знать: получалось ведь, что я тоже в этом замешан. Разумеется, у меня были свои подозрения и догадки. Наверное, он торговал угнанными автомобилями – не у себя на Хэмптон-стрит, конечно. Только дурак гадит там, где ест. Грабежом он тоже наверняка не гнушался.
– Думаешь, он крал оружие и все такое? – чуть охрипшим голосом спросил я.
– Какой ты романтик. Да нет, скорее курево и алкоголь, два любимых продукта контрабандистов. Пиротехника еще. Может, иногда угонял грузовик с микроволновками и цветными ТВ, если риск казался невеликим. Словом, без дела не сидел. – Отец серьезно посмотрел на меня. – Конечно, он умел заметать следы, но и удача была на его стороне. Допустим, здесь, в Либертивилле, удача ему не нужна, он может вечно обстряпывать свои делишки, пока не помрет от сердечного приступа. Но если налоговая штата – это песчаные акулы, то Федеральная налоговая