намереваясь перехватить незнакомца, поймать до того, как тот успеет пустить в ход новый трюк. «Он всего один… Или, может, их двое».
Он резко поворачивает за угол. Потом его руку с пистолетом – правую руку – пронзает жуткая боль.
Кхадсе вскрикивает и пытается удержать пистолет, но тот падает на пол. Правая рука становится странно тяжелой, и лишь через секунду он понимает: из тыльной стороны торчит десятидюймовый нож, чье лезвие рассекло много сухожилий.
Он выдирает нож левой рукой, рыча от боли. Оружие знакомое: черное лезвие, изукрашенная рукоять, словно какая-то королевская реликвия.
Кхадсе узнает нож.
– Харквальдссон! – он выплевывает это имя в ярости.
Из теней выходит человек, одетый в черное. Стягивает маску, обнажая лицо, которого Кхадсе не видел много лет, – мрачную физиономию дрейлинга с одним тусклым и мертвым глазом.
– Да уж, время тебя пощадило, – шипит Кхадсе, сжимая кровоточащую руку. – Я-то надеялся, что миру хватило здравомыслия отправить твою гнилую дрейлингскую шкуру в небытие. – Он наклоняется, чтобы поднять с пола пистолет.
– Нет, – говорит Сигруд. Поднимает правую руку, в которой держит пистолет. – И брось нож.
Кхадсе, все еще рыча от гнева и боли, подчиняется.
– Живым берешь? Сдашь меня полиции за убийство грязной суки Комайд? В этом все дело?
Лицо Сигруда бесстрастное, равнодушное. Кхадсе всегда ненавидел эту его особенность, когда они оба работали на министерство.
Дрейлинг бросает к ногам Кхадсе наручники.
– Надень.
– Иди на хрен.
Сигруд вздыхает с видом скучающей вежливости, словно ждет, когда его партнер по картам сделает ход.
– Ладно, – бормочет Кхадсе. Приседает и со стоном защелкивает наручники на кровоточащих руках.
– Иди, – говорит Сигруд. – К лестнице. И я тебя знаю, Кхадсе. Дернешься – выстрелю.
– Да, но не убьешь, – парирует Кхадсе, свирепо смеясь. – Если бы ты хотел моей смерти, уже бы это сделал.
Сигруд не отвечает.
– Твои разговорные навыки, – замечает Кхадсе, поворачиваясь к лестнице, – не улучшились.
Шпион идет к лестнице, быстро соображая. Он бросает взгляд через плечо на Сигруда, который приостанавливается, чтобы подобрать свой нож, но по-прежнему целится из пистолета в спину Кхадсе.
– Ты же здесь на самом деле не от министерства, верно, Харквальдссон? – спрашивает Кхадсе.
Сигруд хранит молчание.
– Будь оно так, – продолжает Кхадсе, – тебя сопровождала бы команда. Целая армия. Но все не так, верно? Ты один-одинешенек.
Снова тишина.
– И ты хочешь увести меня отсюда, – продолжает Кхадсе, – в какое-то второстепенное место, потому что знаешь наверняка: остальная моя команда придет сюда, чтобы меня искать.
И опять молчание. Кхадсе окидывает взглядом пространство впереди: беспокойные тени, неровные ступеньки, бетонные колонны.
– Твои навыки все еще на высшем уровне, Харквальдссон? – спрашивает Кхадсе. –