лежит на берегу, греется, как кот на солнышке.
Сбоку и сверху надвинулась тень, густой голос пробасил с добродушной насмешкой:
– Что это он у тебя такой?
Иггельд открыл один глаз, прищурился от солнца, явно задремал, спросил непонимающе:
– Какой?.. Да играется просто. Ребенок ведь…
Озбириш покачал головой. Ребенок перекрыл все движение по реке, вверху и внизу придерживают ладьи и груженые шнеки, смотрят со страхом. Да и рыбы той – что собаке муха.
Черныш увидел возле родителя чужого, мигом выскочил, вытащив на себе массу воды, что, стекая обратно, размыла на берегу целый овраг, подбежал, в глазах любопытство и недоверие. Озбириш чуть побледнел, сказал заискивающим голосом:
– Мы с тобой уже друзья, правда?.. Уже знакомы, я свой…
Иггельд встал, потянулся.
– С делами закончили?.. Обратно?.. Черныш, лежать!.. Ну и что, если мокрый?.. В полете высохнешь.
Черныш с неохотой лег, оглядывался на такую, оказывается, восхитительную реку, пока по нему поднимались, соскальзывали, усаживались, что-то там привязывали, натягивали. Потом он услышал знакомый толчок, но еще раньше уловил нечто побуждающее встать и начать разбег для взлета.
Озбириш выждал, когда тяжесть отпустила, крикнул Иггельду в затылок:
– Все уладил!.. У них были, как они считают, уважительные причины, лодыри… Ладно, я со всеми разобрался. Да и кланяться теперь будут ниже… Подумать только, на драконе прилетел!.. Раньше только тцаров так возили…
Иггельд усмехнулся: в самом деле, одно дело – сами наездники, они такие же воины, как и пешие или всадники на конях, но чтобы вот так перевозить человека с места на место – это позволялось только тцару или тем, кого он пошлет. А он, Иггельд, не состоит на службе, он не выращивал своего дракончика на деньги тцара или какого-нибудь клана, так что он с ним свободен. И волен зарабатывать так, как изволит.
ГЛАВА 8
Озбириш велел садиться прямо во дворе его исполинского поместья, Иггельд поколебался, но если что не так, отвечает Озбириш, направил Черныша на середину подворья. Народ разбегался с криками, заметались всполошенные куры. Озбириш слез, крякнул довольно, велел:
– Жди, я мигом!
Он сам вынес мешочек с золотыми монетами, пожелал удачи. Черныш проводил голодными глазами толстую свинью, что металась в загородке, шумно вздохнул, опалив ноги Озбириша горячим воздухом.
– Если понадоблюсь, – сказал Иггельд, принимая деньги, – только свистните!
– Еще как понадобишься, – ответил Озбириш.
– Спасибо!
– Эт тебе спасибо. И что такого дракона вырастил, и что сам… тоже ниче вырос.
Черныш прыгнул в воздух, бодрый и свежий, будто вовсе не летал только что с двумя всадниками почти на другой конец Куявии. Засвистел встречный воздух, крылья шлепали часто, с каждым толчком тело тяжелело, на земле все уменьшилось, потом вдали показались горы, медленно поплыли навстречу,