Кай.– Он… он хороший. Он такие баллады поет!..
– Какие баллады он поет, я знаю! – хрипнул дедушка и остановил взгляд на дочери.– Анна! Ты… Он что, всю ночь тут провел? – заревел опять Гур.– Где ты спал, пустозвон?!
– В сарае, на сеновале, господин,– снова поклонился Корнелий.– Смею развеять ваши оскорбительные подозрения, которые, поверьте, мне больно выслушивать,– мы, менестрели, знаем, что такое благородство и честь.
– Анна, иди в дом, оденься! – топнул ногой дедушка.
Матушка тут же исчезла в доме, а Кай глянул на менестреля. Пробуждение было, конечно, неожиданным, и осмотреться там, в сарае, ему было некогда, но… вряд ли он не заметил бы, что рядом кто-то спит. Да и еще – дедушка сейчас рассержен и неспособен обращать внимание на детали, но ему-то, Каю, видно, что ни соломинки в густых рыжих волосах менестреля нет. И… кто ж раздевается, когда приходится спать в сарае?
– Позвольте еще раз принести свои извинения за причиненные неудобства,– изысканно произнес Корнелий.– Я как раз, проснувшись, проветривал свои одежды, а то услышал бы шум раньше и раньше прекратил бы безобразие. Огра я накажу, уж поверьте. Но… я назвал свое имя, а ваше имя, добрый господин, мне неизвестно.
– Гур! – отрывисто буркнул старик.
– Гур?! – вдруг округлил глаза Корнелий. Он даже отпрянул, прижав руки к груди, как будто увидел перед собой по меньшей мере его сиятельство графа Конрада.– Тот самый Гур?!
– Откуда ты меня знаешь, пустозвон? – с мрачным удивлением спросил дедушка.
– Как?! – всплеснул руками менестрель.– Господин Гур, кто же вас не знает? Я в этом городе второй день, но мне уже столько о вас рассказали!
– Что же, интересно, обо мне рассказывают? – недоверчиво осведомился старик.– И кто? Гас?
– Никакой не Гас,– уловив нотку презрения в голосе Гура, моментально ответил менестрель.– Намного более достойные господа… стражники. Весь город восхищается вашим мастерством, а красота вашего дома, в особенности крыши, затмевает красоты, виденные мною во многих городах Гаэлона. Я слышал даже, что сам господин Сули намеревается перестроить крышу своего дома под стать вашей. А еще говорят…
– Пустозвон! – махнул рукой дедушка, но уже не сердито, а скорее устало.– Пошел вон отсюда. Забирай своего вонючего огра и проваливай!
– Как скажете, добрый господин Гур,– в очередной раз поклонился Корнелий.– Но вечером я обязательно загляну к вам, чтобы расплатиться за постой. Мы, менестрели, всегда платим за ночлег звонкой монетой – таково золотое правило мастеров нашего дела.
Кай хотел было напомнить рыжему Корнелию о том, что золотое правило менестрелей – платить за ночлег исполнением баллад, но промолчал. В конце концов, Корнелий проведет с ним еще один вечер, а за вечер сколько можно спеть баллад!
Поклонившись еще трижды, Корнелий исчез за углом дома, утянув с собой и огра. Кай шмыгнул за ним и успел увидеть, как матушка, уже спрятавшая волосы в чепец и затянутая в платье, подала менестрелю из распахнутого окна ворох одежды и инструмент