страдания звучали слаще музыки.
Единственное, чему она научилась за всю свою жизнь благодаря отцу: бесконечно терпеть боль и виртуозно лгать.
Не снимая тяжелых ботинок, составляющих его полицейское обмундирование, он прошел сразу в комнату к Мари.
– Где была вчера вечером? – закричал он с порога.
Говорить громче, чем того требовала ситуация было для него привычно. От этого он выглядел еще более грозно и сурово. Как будто его метровые раскачанные плечи и без того не наводили ужас на всех преступников в их городе.
Внутри Мари сжалась в комок, но внешне не подала виду, что волнуется. Годы тренировок снова сыграли ей на руку. Слегка приподняв подбородок, она смело заглянула отцу в глаза.
– Гуляла с ребятами, – ответила тихо, но очень твердо.
– Где это было? Отвечай, живо!
Для себя Мари отметила, что сейчас перед ней стоит не отец, а жёсткий офицер полиции. И он пришел не поговорить, а допросить. Жизненный опыт напомнил: отвечать нужно быстро и уверенно, чтобы не вызвать подозрений.
– Мы с Данисом занимались подготовкой презентации по водоплавающим птицам, потом ему позвонил Нильс и позвал нас пройтись. Это было примерно в восемнадцать часов. Мы гуляли по объездной. Около двух километров в ту сторону медленным шагом. В начале девятого я уже была дома. Это может подтвердить мама, – отрапортовала Мари.
– Ты, наверное, уже в курсе крушения поезда? – спросил он и после короткого кивка дочери продолжил. – Пострадавшие твердят о четырех подростках. Среди них была девушка. Блондинка.
– Пап, у меня русые волосы. И кудрявые, – потрясла она головой, давая понять отцу, что он слишком далек от мира моды, чтобы рассуждать о её цвете волос.
– Я знаю, что вы всегда гуляете впятером. А на месте крушения видели четырех подростков. Численность компании не сходится. Мне просто важно было убедиться, что мы копаем в нужном направлении.
– В смысле, пап? Если бы это вдруг оказалась я, ты бы не стал расследовать это дело? – не смогла Мари скрыть удивления.
– Двести восемьдесят один погибший, дочь. Двести восемьдесят один. Более четырёхсот человек с травмами. Если бы ты вдруг оказалась замешана в аварии, я бы позаботился о том, чтобы ты сгнила за решеткой.
Громко стуча тяжелыми ботинками по ламинату, отец покинул комнату, оставив дверь открытой нараспашку. Еще один «пунктик» в его голове. Он ненавидел закрытые двери в собственной квартире. Естественно, это правило не касалось входных дверей. Толстый пласт дерева, обшитый двойным слоем железа, отсутствие глазков и камера, выведенная на лестничную площадку. Безопасность – это было первое, о чем заботился отец. По той же самой причине строго-настрого запрещено закрываться в комнате. Иначе он мог упустить какой-то очень важный момент в жизни Мари. А он хотел знать о ней всё. Где, с кем, когда и вернулась ли до наступления комендантского часа.
То, что вчера она пришла домой почти на пятьдесят