Что-то пришло ему в голову. Что-то интересное.
Секретарь продолжал говорить:
– Если посмотреть на ситуацию беспристрастно, то нельзя не заметить, что господин командор вряд ли может быть признан прямым соучастником своего беспутного племянника в совершавшихся преступлениях. Он просто помогал ему избежать положенного наказания. Племянник обещал каждый раз, прося о спасении, оставить свой опасный промысел, но каждый раз обманывал дядю. Коварным образом он использовал большое влияние своего дяди на Эспаньоле и на окружающих островах практически себе на службу.
– Да, влияние очень, очень большое, – задумчиво сказал дон Антонио. – А где сейчас этот любвеобильный дядя?
– Он ждет в приемной вашего высокопревосходительства.
– Он знает об этих «показаниях»?
– Почти наверняка нет.
– Значит, так, Альфонсо, сейчас наступает такой момент, когда от тебя будет многое зависеть.
Секретарь прижал папку к груди и замер с самым преданным выражением лица, на которое был способен.
– Кто сегодня начальник охраны?
– Капитан Васкес.
– Туп, исполнителен, труслив.
– Обжора.
– Еще и обжора, великолепный набор. Сейчас ты с капитаном Васкесом и десятком солдат отправишься в тюрьму. Там ты возьмешь под стражу всех, кто имеет отношение к этой истории, и доставишь их сюда.
– Сюда?
– Только вы подъедете не со стороны парадных ворот…
– А со стороны конюшен.
– Ты умнеешь прямо на глазах.
– Если будет угодно вашему высокопревосходительству, я так же быстро поглупею.
– Я дам знать, когда это будет необходимо. А сейчас надо сделать то, что надо сделать.
– Уже можно исполнять?
– Да. И скажи там, чтобы господина командора проводили ко мне.
Через несколько минут в конце аллеи появилась фигура дона Ангеррана де ла Пеньи. Он приближался медленно, тяжело ступая огромными башмаками по розовому песку дорожки. Оделся он сегодня, против обыкновения, в гражданское платье. Но даже лишенный той части внушительности, что придает человеку мундир, смотрелся он очень и очень солидно.
– Здравствуйте, мой дорогой дон Ангерран, – приветливо, почти весело приветствовал его губернатор, что озадачило командора. Он рассчитывал увидеть страдающего, убитого горем отца, а на деле…
– Рад вас видеть в добром здравии, ваше высокопревосходительство.
– Пусть не в добром, но, по крайней мере, сносном. А что с вами, отчего эта трость? Неужели снова подагра? Сочувствую.
Командор сдержанно кивнул. Сердце его было не на месте. Что-то случилось. Откуда бы взяться столь выраженной участливости в столь самовлюбленном человеке, как дон Антонио де Кавехенья?
– Вчера пришлось посылать за лекарем. Этой ночью мне дважды пускали кровь.
– Может быть, вам имело смысл остаться в постели?
Да, определенно что-то неладно, решил дон Ангерран.