Эдвин. – Прошу извинить, если она покажется вам немного робкой. Бедняжка ждала этого дня с таким нетерпением. Однако не довольно ли нам мокнуть?
– В самом деле. – Сир Риман снова сел на коня, посадив Петира Прыща за собой. – Благоволите следовать за мной, мой дед ждет вас, – сказал он и двинулся обратно к Близнецам.
– Задержавшийся лорд Фрей мог бы и сам нас встретить, – посетовал Эдмар, следуя рядом с сестрой. – Я его сюзерен и будущий зять, а Робб его король.
– Когда тебе стукнет девяносто один, братец, тебе тоже не захочется разъезжать под дождем. – Но только ли в этом дело? Лорд Уолдер обыкновенно передвигается в крытых носилках, и дождь ему не помеха. «Оскорбление?» Если так, то оно лишь первое из тех, которые последуют далее.
У ворот возникли новые затруднения. Серый Ветер остановился на середине подъемного моста, отряхнулся и завыл. Робб засвистел, подзывая его.
– Серый Ветер, что с тобой? Ко мне.
Но лютоволк только оскалил зубы. «Это место ему явно не нравится», – подумала Кейтилин. Роббу пришлось сойти, присесть на корточки и поговорить с волком – только тогда он согласился пройти под решеткой ворот. К тому времени их догнали Лотар Хромой и Уолдер Риверс.
– Его пугает шум воды, – сказал Риверс. – Звери знают, как опасна река в половодье.
– Сухая конура и баранья ножка поправят ему настроение, – весело подхватил Лотар. – Я позову нашего мастера над псарней.
– Он лютоволк, а не собака, – возразил Робб, – и опасен для тех, кому не доверяет. Прошу вас, сир Рейнальд, останьтесь с ним. Я не могу ввести его в чертоги лорда Уолдера.
«Ловко, – подумала Кейтилин. – Теперь и этот Вестерлинг не покажется лорду Уолдеру на глаза».
Подагра и старческая хрупкость костей брали свое. Старый Уолдер Фрей восседал на мягкой подушке с горностаевой мантией на коленях. Спинка его высокого места, выточенного из черного дуба, представляла две парные башни, соединенные выгнутым мостом. Массивное кресло делало старика похожим на сморщенного младенца. В лорде Уолдере было что-то от грифа и еще больше от хорька. Лысая голова в старческих пятнах торчала из тощих плеч на длинной розовой шее. Под срезанным подбородком болталась отвисшая кожа, мутные глаза слезились, беззубый рот постоянно шевелился, чмокая губами, как младенец у груди.
Восьмая леди Фрей стояла рядом с ним, а у ног лорда Уолдера сидело несколько более молодое подобие его самого – тощий и скрюченный человечек лет пятидесяти. Его богатому наряду из голубой шерсти и серого атласа странно противоречили корона и воротник, увешанный крошечными медными колокольчиками. Сходство между ним и его лордом ошеломляло, только глаза у них были разные: у лорда Фрея маленькие, тусклые и подозрительные, у другого большие, добрые и пустые. Кейтилин вспомнила, что среди потомства лорда Уолдера есть один дурачок, но прежде лорд никогда не показывал его на людях. «Любопытно – он всегда носит дурацкую корону или это сделано, чтобы посмеяться над Роббом?» Кейтилин не хотелось отвечать себе на этот вопрос.
Чертог