в «Известия», «Труд», в «Эхо Москвы» или на REN-ТV. На Первый канал и на РТР удалось попасть всего троим.
Мечтой Нади было телевидение: встречи со знаменитостями, дальние командировки. В перспективе собственная передача.
На третьем курсе Егорова пристроилась корреспондентом в студию кабельного телевидения. Место ведущей было занято, но молодая журналистка не горевала. Хороший старт тоже много значит.
Единый информационный центр объединял кабельное телевидение и газету с новостями округа. Надины материалы проходили и там, и там.
Репортажи были остры и своевременны: открытие детской площадки, асфальтирование улиц, нарушение нерадивыми гражданами тишины в ночное время.
Несмотря на то, что всё это было мелко, Егорова быстро осознала правильность выбранной профессии. Журналистское удостоверение открывало Наде двери в коридоры власти.
Через два года местные начальники здоровались с девушкой за руку, приглашали на банкеты.
– Несерьёзная это работа – бегать по ДЕЗам, по советам ветеранов, – делала Надя прозрачные намёки дядюшке. – На НТВ или на радио «Динамит» денег больше, известность, возможности.
– Лучше быть большим артистом Малого театра, чем маленьким артистом Большого, – отвечал недальновидный дядя Гриша, но через месяц предложил племяннице место в «Московском курьере».
Хотя бы от советов ветеранов и открытия детских площадок во дворах Егорова была избавлена. Проработав в отделе писем три месяца, журналистку перевели к Брыкову.
Жаркий конец июля сеял сомнение, что второго августа, в Ильин день, пойдёт дождь. Народные приметы точны и незыблемы, но какой дождь может быть, если на небе ни облачка, а на термометре тридцать два в тени?
К гостинице «Москва» Надя решила пройти от Ленинки. Самое большое хранилище книг теперь носило название Российской Государственной библиотеки, но ближайшая станция метро сохранила советское название «Библиотека имени Ленина».
Журналистка из душного метро вышла на поверхность. Надя решила проехать не до «Охотного ряда», а пройти перед журфаком. Егорова нечасто попадала в центр города, и решила воспользоваться возможностью прогуляться у родного университета.
Перед входом в РГБ, закручинившись, восседал унылый памятник Достоевскому с голубем на голове. По Воздвиженке, мимо бывшей приёмной всесоюзного старосты М.И. Калинина, а ныне приёмной Госдумы, проносились машины. В Кремль через башню Кутафью ломились приезжие.
Егорова пошла по Моховой мимо старого здания МГУ, где располагался факультет журналистики. В этом сквере перед экзаменами студенты шуршали конспектами, пили пиво. Сейчас каникулы, и во дворике ни души. Только памятник Ломоносову так же вглядывался в Кремлёвскую стену.
На такой жаре свежесть приносили только фонтаны на площади. Между тугими струями и нетленными произведениями скульптора Зураба Церетели резвилась молодёжь.
Когда