в обычной школе. Здесь она быстро превратилась в сильную, красивую молодую женщину, которая больше не обманывала себя, а просто жила настоящим.
По жизни Ама была добрым, строгим, но справедливым, в том числе и к себе, человеком. Дети это всегда считывали мгновенно. И если городские школьники пытались манипулировать добротой и справедливостью, то здесь, в интернате, Амалию почти сразу превратили в «новогоднюю ёлку»: ребята на ней висли в прямом и переносном смысле и в любой непонятной ситуации бежали только к Амалии Сергеевне. Ей было сложно, что и говорить, но, наскучавшись по искреннему живому общению, она смогла стать для детей из своей группы №5 учителем и другом одновременно. Амалия всегда разговаривала с ними, как взрослый со взрослыми, она прекрасно понимала, что здесь, в интернате, где все чувства обострены, есть только один путь – быть честной с ребятами и с собой.
В интернате у Амалии сразу появилось несколько добрых прозвищ, хотя их и прозвищами-то называть язык не поворачивается, одно только «Амочка-мамочка» чего стоит.
– Амалия, прошу, береги себя, – Вера стала доброй подругой Амалии, и они часто болтали по вечерам после рабочего дня, когда педсостав интерната расходился по домам. – Мне кажется, ты слишком близка с ребятами.
– И что в этом плохого?
– Да нет, в общем-то, ничего плохого, – Вера словно начала оправдываться, услышав решительность в вопросе Амалии. – Просто этим добрым вампирёнышам любви, внимания и личного общения всегда будет мало, и со временем они могут перестать воспринимать тебя как учителя.
– Как ты себе это представляешь? – искреннее удивление Амалии без дополнительных объяснений сообщало Вере о беспочвенности опасений. – Я столько лет мечтала о детской любви, о своей любви к детям, а тут, когда восемнадцать взрослеющих ребят так тепло и искренне меня приняли, я, по-твоему, должна включить строгую тётю?
– Амалия, ну не передёргивай, ты же знаешь, о чём я.
– Я не передёргиваю. У меня тоже было такое теоретическое желание, когда я сюда шла. Но я вижу их глаза каждый день, и я не могу себе позволить надевать маску! Я не имею права прятать от ребят своё лицо! Им и так нелегко, так зачем мне усугублять ситуацию и держать их на расстоянии вытянутой руки, когда я могу просто дать руку?
По щеке Веры текла слеза, и, несмотря на плотно сжатые губы, Вероника Юрьевна – директор со стажем – улыбалась. Каждое слово, сказанное Амалией, было правдой.
Амалия Сергеевна работала дольше других воспитателей, и когда все в 18:00 уходили домой, для её группы только начиналось самое интересное. Они вместе придумывали что-то новое: то резные аппликации, то плетение верёвочек и макраме, то гонки на машинках из стирательных резинок, то совместное сочинение сказок.
Продлёнка. Амалия так и называла вечерние занятия с ребятами. Эта продлёнка была в радость в первую очередь для неё, потому