уверением, что лучшей её [Ахматовой] мечтой всегда было видеть сына «работающим во славу советской науки». А заключающая его фраза гласила: «Служение Родине для него, как и для меня, священный долг».
Может показаться (а многим наверняка и покажется), что это была вынужденная казённая виньетка, без которой обращение к вождю было просто невозможно. Вот и пришлось ей «взять в рот» эти отвратительные, ненавистные ей казённые слова: «Во славу советской науки», «Служение Родине», «Священный долг».
Сарнов Б. Сталин и писатели. Сталин и Ахматова. С.770.
См.: «Чуть седой, как серебряный тополь, /Он стоит, принимая парад. /Сколько стоил ему Севастополь, /Сколько стоил ему Сталинград! /И в слепые морозные ночи, /Когда фронт заметала пурга, /Эти ясные, яркие очи /До конца разглядели врага. / В эти чёрные, тяжкие годы /Вся надежда была на него. /Из какой сверхмогучей породы /Создавала природа его?»
Вертинский А. Сталин. http://avertinsky.narod.ru/info/lyric/133.htm
http://petrograd.biz/vertinskiy.html
См.: «Поскольку я люблю его искусство, я всегда, у кого только мог, выпрашивал кассеты с записями его песен, чтобы переписать для себя. И вот однажды сижу и слушаю такую, только что добытую кассету… „Над розовым морем“, „Ракель Меллер“, „Жёлтый ангел“, „Концерт Сарасате“, „Буйный ветер играет терновником“, „Я помню эту ночь, вы плакали, малютка“… и вдруг! Я не поверил своим ушам. Перемотав, вернулся к началу песни. Пел он где-то в воинской части, ибо только в солдатской аудитории то и дело слышится кашель. Это я помню ещё с тех времён, когда и сам был солдатом. Пока я слушал песню в третий раз, я пришёл к твёрдому убеждению: и слова тут, и музыка самого Вертинского. Уникальная песня, уникальная запись. В тишине певец произносит короткое название песни – „Он“, а затем проникновенно поёт…» Солоухин В. Чаша.
«№31. В прежние времена, когда ж/д переживали бум, а дилижансы были последним словом в области техники и комфорта, некий нувориш-банкир любил прокатиться от Восточного побережья до Западного в роскошном пульмановском вагоне. Его узнавали в лицо, обслуживали по первому классу и удовлетворяли все, особенно гастрономические прихоти. Можно представить его гнев, когда в вагоне-ресторане не оказалось мороженого ассорти…
…Поезд катился дальше, а нувориш так рычал, кричал и рявкал, что все служащие тосковали, ожидая суровых репрессий… Наконец удалось где-то достать роскошный десерт.
Нуворишу преподнесли гигантские порции ассорти, политого вишнёвым сиропом вместе с порциями нарезанного банана и взбитых сливок… Нувориш с презрительной гримасой посмотрел на блюдо, потом решительным движением смахнул все лакомства на пол и заорал:
– Не надо нарушать мою скорбь!
…В мире много бед происходит от «несчастненьких», которым не нужно тешение, поскольку собственная скорбь для них важнее».
Азимов А. Кладовая юмора. С.49.
См.: «Не утешайте меня, я безутешна», – с нарочитой небрежностью ответила АА».
«Не надо