для Смолла прополз под старухой и сейчас стремительно приближался к нему. Парень бесшумно отскочил вправо, и в тот же миг корень Вечной календулы стрелой метнулся в него. Смолл реагировал инстинктивно ― выставил перед собой дощечку, как щит. Корень пробил дощечку и наверняка продырявил бы голову Смоллу, если бы он не ухитрился увернуться.
– Руби! ― закричал Билл.
Смолл ударил мачете. Страшный визг обрушился на поляну. Кончик корня упал на землю, из обрубленной части хлынула фиолетовая кровь. Билл больше не преграждал путь солнцу. Оставшиеся корешки с визгом неслись обратно в отверстие, к нему же, скользя по земле, полз и самый крупный ― раненый.
Смолл дождался, пока останется в яме один, и бросился дощечкой закрывать отверстие. Билл сверху сыпал землю, а он работал лопатой. Его била крупная дрожь. Сегодня он мог умереть по-настоящему. Впервые за время работы могильщиком Смолл видел, чтобы корень проигнорировал труп. Он боялся, что это мерзкое создание вернется, вновь пробьет деревянную заплатку, попытается убить его, и потому работал даже усерднее обычного.
Когда дощечка полностью скрылась под землей, Смолл немного успокоился.
– Я охотиться пойду, ― сказал он Биллу, борясь с дрожью в голосе. ― Дальше закапывай сам.
Билл, к удивлению Смолла, не стал спорить. Коротышка вытащил из рюкзака мешочек и бросил ему, со словами:
– Тут восемьдесят. Оставшиеся семьдесят получишь на днях.
В Туманной Долине не было математических академий, но Смолл считал неплохо. Билл зачем-то накидывал ему десять монет. Смолл пожал плечами ― ему же хуже ― схватил рюкзак, прицепил к нему зонт и с луком в руке зашагал прочь.
– Эй, Смолл! ― окликнул его Билл. ― Со следующего раза будешь брать половину.
Смолл не обернулся, не уверенный, что следующий раз вообще будет.
***
Обычно выманить жука-секача ― дело простое. Достаточно отыскать широкую норку и разбросать возле нее мелко порубленную траву. Секач учует лакомство, решит, что это проделки самки, и поспешит выбраться наружу. Тут-то на него и набросится притаившийся охотник.
Смолл сидел, прислонившись спиной к прохладному одревесневающему стеблю Вечной руты, и ковырял луком сухую землю. То ли он не слишком заботливо порезал траву, то ли жук в норке уже приходовал другую самку, никто не торопился показываться. Солнце медленно клонилось к горизонту, времени у Смолла оставалось все меньше, но он не хотел возвращаться домой ни с чем. Отец этого не поймет. Начнет издеваться и хохотать. «У тебя был целый день, ― скажет он, ― и ты не поймал жука? Какой же из тебя охотник?». Смоллу придется полночи выслушивать ругательства вперемешку с наставлениями. Нет, лучше он подождет.
От тяжелого аромата руты у Смолла кружилась голова. Ему не верилось, что он еще вчера с удовольствием пил настойку из сухих соцветий этого растения. Быть не может, чтобы, засохнув, что-то так сильно изменяло запах. Он поднял