они взяли заботу об ущербных детях на себя и так интересно… монашки называли его, «дом скорби» или «дом боли». Ещё позже они же открыли там госпиталь, больницу, вроде, это не точно в интернете ничего нет. Документы и все остальные данные хроника событий здесь и мне обещали их дать, для ознакомления, так что… – Марина, покопалась в толстенной папке и нашла пару старинных фотографий распечатанных мужем на принтере, найдя их с интересом рассматривала черно-белые изображения, давно ушедших людей.
Дослушав его рассказ, женщина вытаращила испуганные глаза и тихо спросила.
– Какое ужасное название, ты не задумывался об этом, почему они его так назвали? Тебе известно, только честно? – тараторила она прищуривая правый глаз.
– Обижаешь… Я сама честность. Известно конечно, я же не дурак, прежде чем соглашаться, запросил информацию. Мне разъяснили про строение в мельчайших подробностях. Они называли его так, из-за детей! Понимаешь, дети, которые туда попадали, были обречены. Почти все из них умирали от болезней и страшных неисправимых, врождённых патологий. Ну, а что ты сразу так смотришь, такова жизнь, не все рождаются здоровыми, тем более тогда медицина была ещё, сама понимаешь на каком уровне. Ай! – махнул он рукой.
– Сейчас-то, имея столько знаний, техники и опыта, врачи зачастую ничего не могут сделать! Да дорогая, дети и сейчас умирают пачками и по ошибке, этих самых врачей, тоже! Да, да! – говорил он полушепотом, махая в подтверждение головой.
– Да… – повторила она, его последние слова, грустным задумчивым тоном.
Она очень любила детей, зверей и всех бы приютила, и всем бы помогла, имея эту возможность. Марина не помнила, но знала, что её родители умерли, и в возрасте 3-х лет, её поместили в приют, где вскоре удочерили приёмные родители, которых она всю жизнь считала родными и даже после того, как в 12 лет узнала, что из детдома, то не перестала считать их своими.
– Брр… аж мураши по всему телу, нам обязательно жить в этом склепе? Ну жуть настоящая, не по себе даже стало и вообще мне кажется…
– Да прекращай. Когда кажется, креститься надо, кажется ей! Это было хрен знает сколько лет назад, после приюта в доме даже люди жили и ничего… Ну всё, хватит, достала эта тема, нас там встретит управляющий и всё будет нормально, ясно? Поговорим о чём-нибудь другом? – Марина согласно кивнула головой и спросила.
– Далеко ещё, я так устала?
– Скоро приедем, отдохни, может вздремнёшь? Давай дремани немного… – сказал он полушепотом и улыбнулся.
Марина ещё несколько километров храбрилась, старалась побороть это желание, внимательно вглядывалась в ухабистую деревенскую дорогу, но прямая, монотонная линия и надвигающаяся ночь, убаюкивали, в конце концов она сдалась. Не заметно для себя, измученная долгой дорогой, женщина крепко уснула и даже увидела странный сон.
Казалось, уже наступило утро и снова опустилась кошмарная, изнуряющая