хотим знать! – выкрикнул кто-то из толпы.
– Да, расскажи нам!
– Расскажи!
В тени устроенного для короля навеса Осверин, сидящий на перевернутой бочке, закинул ногу на ногу и посмотрел на побратима взглядом «ну-я-же-тебе-говорил».
– Признаю, ты был прав, – усмехнулся лорд. – Все-таки народ по природе своей жесток и любопытен и жаждет развлечение себе под стать.
Рогар дождался, пока люди угомонятся, и благосклонно кивнул.
– Мне нечего скрывать от вас, не я же спланировал свое убийство. Сегодня вечером слуга, приносящий мне почту, должен был быть устранен. Не получив почты, я бы закончил свои труды необычно рано, раньше моих советников и раньше, чем слуги обыкновенно приносят в мою спальню столик для умывания. И там, в одиночестве, я нашел бы в еде действующий за четверть часа яд – и, находясь там, где меня не ждали бы мои люди, я бы умер, не получив ничьей помощи и не огласив даже последней воли. А убийца – вернее, убийцы – остались бы чисты, никем незамеченные и не уличенные.
– Яд – оружие женщин и калек! – снова крикнули из народа, и остальные поддержали этот возглас.
– Убить в собственной спальне – как подло!
– Боги проклянут виновных навеки!
Рогар снисходительно улыбнулся и поднял руку, призывая к тишине. Его послушались, и по толпе пробежал только тихий шепот. Король продолжал:
– Вот люди, задумавшие мне такую смерть. Я не пытал их и не мучил – но обязан свершить правосудие.
Аскольд, подпиравший плечом шест королевского навеса, переглянулся с музыкантом.
– Ну, не пытал так, чтобы это было видно, – проговорил вполголоса.
– И слышно.
– Ага.
Снаружи раздался рев сотен голосов. Стражники загораживали братьям обзор, но они верно рассудили, что это вывели дюжину заговорщиков – сейчас, вернее, уже приговоренных.
– Я могу заключить их в одиночные темницы до конца их дней или покарать на месте. Что скажете, добрые люди?
Едва он договорил, люди заорали, что было сил:
– Обезглавить!
– Сжечь!
– Давайте отрубим им руки, ноги и языки!
– Пытайте!
– Пусть гниют в подземелье!
Рогар в который раз призвал их к тишине. Спросил, обведя взглядом разгоряченные лица:
– Не найдется здесь человека, просящего о помиловании для них?
И когда ни один на всей этой огромной площади не ответил ему, Рогар Справедливый махнул рукой, и с виселиц за его спиной упала скрывающая их до этого ткань.
Толпа взревела восторгом и предвкушением зрелища. Его Величество, кивнув магу, усиленным еще вдвое голосом проговорил печальное: «Это будет скорой и милосердной смертью для них». И ушел под свой навес, такой же красивый, с лицом открытым и чистым, с прямой спиной и в ослепительно сияющей на сентябрьском солнце короне.
11. Об отложенных раньше делах
Начало осени означало одно: скоро ожидать удара от северян.