выполнялись.
«Следить – это по твоей части!» – промелькнуло в голове у Старика.
– Государь дал мне особое задание – тщательным образом записывать все подробности нашей кампании, – продолжал Тьянуни. – Поэтому мне понадобятся писчие принадлежности. Повезет их твой осел, а ты будешь отвечать за их сохранность.
– Есть одна загвоздка.
– Какая?
– Ты видел моего осла?
– На редкость крупная и крепкая животина! Такой вес потянет легко.
– Все это правда, да только есть у Северного Ветра одна особенность: нужно всегда спрашивать, хочет он это делать или нет.
– Что?
– Ты меня слышал. И если не согласен, он и шагу не ступит.
– И как я должен спросить?
– Я задаю вопрос, и если осел поднимает правое ухо, значит, соглашается. Если левое – отказывается.
Этот козырь Старик приберег на потом: Северный Ветер, ясное дело, не захочет участвовать в такой опасной авантюре. Их признают негодными для службы и отправят восвояси.
– Ты согласен везти на себе писчие принадлежности и участвовать в этой войне?
Ослик поднял правое ухо.
– Вот все и решилось, – без тени улыбки отметил Тьянуни.
Я осматриваю санитарную часть. Армейские лекари, бальзамировщики… Первые станут лечить больных и раненых, вторые займутся первичной мумификацией покойников на месте, прежде чем отправить их в тыл. Так нашим солдатам будет спокойнее: ничьи останки не предадут чужой земле, каждый упокоится в семейной могиле, на родине. Лекарств, чтобы поддерживать отличное самочувствие бойцов, тоже предостаточно.
Утро сегодня выдалось солнечное, и все же тревога в лагере нарастает. Маху привел мою колесницу из электрума – природного сплава золота и серебра, отделанную полудрагоценными камнями. В упряжи идут две мощные, но при этом послушные лошади.
В тиши своих библиотек разве мог я представить нечто подобное? С уверенностью, словно проделывал это множество раз, я перехватываю поводья и даю сигнал к отправлению.
17
Под привычной маской невозмутимости Тьянуни с трудом скрывает переполняющее его волнение:
– Послание от правителя Кадеша!
Я ломаю печать и вслух читаю текст: «Я, предводитель армии союзников, жду в Мегиддо, чтобы сразиться с тобой и победить».
– Он объявляет войну, – говорит Маху. – Но в первую очередь это провокация и западня.
– Без сомнения! – вмешивается в разговор старейшина военачальников. – И если мы туда пойдем, нас разобьют. Удовольствуемся тем, что отвоюем Палестину и укрепим границы.
– И тем самым сыграем противнику на руку! – раздается громоподобный голос Джехути.
Жестом я прекращаю перепалку.
– Выжидательная тактика – это наша погибель! Раздавим мерзавца в его же логове!
Пусть боги решают. Сделаем привал в Буто[27], возле святилища