тому, что все обошлось (кажется, обошлось, тьфу-тьфу-тьфу), и удивлялся Ингиному самообладанию. Даже пришла в голову мысль о том, что все это могло быть чем-то вроде проверки чувств. Кто их знает, этих женщин, может, у них принято так вот испытывать своих любимых накануне свадьбы? А-а, ладно, договорились же забыть, значит, надо забыть. Хорошо, что все обошлось. Пронесло.
Все к лучшему в этом лучшем из миров. После небольшой встряски так приятно сидеть и есть чебуреки в компании невесты и ее сестры. Без встряски тоже было бы приятно, но так – особенно приятно. Контрастный душ.
8
Я сделаю тебя счастливым, таким же счастливым, как ты меня…
Я сделаю тебя счастливым, таким же счастливым, как ты меня…
Я сделаю тебя счастливым, таким же счастливым, как ты меня…
Хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать собственного голоса, но голос звучал внутри, а изнутри уши не заткнешь. Правда, можно напиться, если сделать это с должным энтузиазмом и полагающимся старанием, то голос на время заткнется. На время. Всего лишь на время. К тому же потом будет мутить и будет болеть голова. И как только отец может выпить целую бутылку и просыпаться утром, словно ни в чем не бывало? Натренировался за всю жизнь…
Алкоголь не решает проблем. После кратковременного притупления боль становится еще сильнее. Да и не выход это – бежать от реальности. Проблемам нужно смотреть в глаза. Проблемы нужно встречать с высоко поднятой головой. Проблемы нужно уметь щелкать, как орешки – щелк-щелк-щелк!
Решать проблемы Инга умела. Главное – правильно определиться с приоритетами. Что важнее, что почем, а нужно ли вообще? Ну а как определилась, надо действовать. Смело, решительно. Где смелость, там и удача, недаром же говорится, что смелость города берет. Мямлям, рохлям и трусам никогда не везет.
– Ты любишь Алексея? – спросила Инга у сестры в новогоднюю ночь.
– Люблю! – сестра закатила глаза и закружилась по комнате в танце. – Так люблю, что и не передать!
В этом она вся, Инна. Просто ответить нельзя, надо для пущего эффекта вальс изобразить и добавить «так люблю, что и не передать». Чтобы больнее уязвить. Вот, мол, смотри и завидуй моему большому и светлому чувству. Кусай локти, рви на голове волосы, бейся башкой об стену, изводись от зависти…
Из всех насмешек провидения (а Инга была уверена в том, что где-то там кто-то, ехидный и всемогущий, забавляется тем, что подкидывает ей одну проблему за другой) эта была самой болезненной. Провидение, будь оно неладно, поставило сестер в абсолютно одинаковые условия (познакомились вместе, одновременно), поманило шансом (на первые свидания ходили вдвоем – как смешно!), а потом совершило обычную раздачу: Инне – пряник, Инге – кукиш. А зачем тогда было дразнить? Инна могла бы встретить свою любовь и без сестры, если уж ей это было суждено…
Не было! Не было суждено! В том-то все и дело! Это Инге было суждено, недаром же она так вдохновилась в момент знакомства. И Алексей вначале смотрел только на нее, пока сестра, по своему обыкновению, не принялась