знак рукой, и Токсар опустил клинок. Адмирал отошел в дальний конец комнаты, размышляя о чем-то. И вдруг обернулся к Верану, все еще стоявшему на коленях в ожидании своей участи.
– Так ты сказал, что Иседон тебя только вчера прислал. Значит, он тебя с золотом в Урканаке еще ожидает?
– Да ведь армия Иллура уже почти разбила гетов. Скоро и нам конец придет, – проговорил Веран. – Бежать, наверное, собирается с этим золотом к грекам. У него на побережье корабль есть. И меня с собой взять должен… был.
– Бежать, – повторил Леха, усмехнувшись, – и царя своего бросить. Вот сволочь. Хотя оба хороши. Ну да ладно, ты поживи пока, а мы к Иседону наведаемся. Много там солдат?
– Вчера было всего три сотни, – почти радостно ответил казначей, услышав, что его не собираются казнить прямо сейчас, – вся конница ушла с Палоксаем. Здесь почти нет солдат.
– Отлично, – кивнул Ларин и, сделав знак охранникам увести пленного, направился к выходу в сопровождении Токсара.
Едва оказавшись на крыльце, адмирал прислушался. К рассвету шум в городе затих. Увидев адмирала, к нему подбежало сразу трое сотников, доложив о том, что сопротивление во всех районах города сломлено. Одним из сотников был Уркун.
– Отлично, – повторил адмирал, которого так и подмывало быстрее покинуть Тернул и отправиться во дворец Палоксая.
– Бери своих людей, – нехотя выслушав доклады, приказал он Уркуну, – и приведи остальных наших бойцов. Раздобудь здесь всех лошадей, что найдешь. Мы немедленно выступаем.
Но не успел Уркун дослушать приказание, как снаружи раздался до боли знакомый шум, в который вплеталось ржание коней. Повернув голову на скрип, Леха увидел, как в конце улицы, упиравшейся в главные ворота, солдаты поспешно закрывают их.
– Что это? – нервно спросил он Токсара, хотя предчувствие подсказывало ему, что к Иседону он уже опоздал.
Не дожидаясь ответа, Леха первым бросился на стены и, поднявшись по каменной лестнице, увидел ответ сам. Вокруг города в предрассветных сумерках, охватывая его широким кольцом, скакали сотни всадников. Одеты и вооружены они были как скифы. Но Леха уже с первого взгляда различал, кто из скифов воюет за Иллура, а кто против. Это были воины Палоксая, которых здесь даже на первый взгляд были тысячи. Унылым взглядом скифский адмирал проследил за тем, как конница противника отрезала его от дороги на Урканак, а затем и от побережья, окружив город.
– Твою мать, – выругался Ларин, стукнув кулаком по каменной кладке стены, словно хотел разрушить ее своим ударом, – теперь эта сволочь точно уйдет.
То, что он теперь сам находился в окружении и осаде, молодого адмирала волновало гораздо меньше, чем невозможность прямо сейчас скакать в Урканак, найти и убить предателя Иседона, подвергшего его таким унижениям. Он тупо, без ненависти, смотрел на всадников Палоксая, доспехи которых мелькали среди деревьев. Пока Леха находился в ступоре, окружение закончилось. Те, кто сунулся было к воротам, тут же были обстреляны, узнав таким образом, что Тернул в руках неприятеля. Послышались