Джералда Скарфа.
– Тут отсталая глубинка, – согласился Озон, вытягивая руку в перчатке вдоль огражденья. – Озимандий мне уже сказал, что на борт он намерен брать лишь представителей Мосс-Сайда и Токстета – ямайцев и вест-индцев, а белых – только если они детки Джока Тэмсона. Иными словами, если они – наши люди. Он предупредил власти, что если к нам на борт попытается проникнуть кто-нибудь другой, в особенности – полиция, – он будет вынужден уничтожать города, покуда хватает глаз, а потом и еще добавит.
– Он что, ожидает, что они нам Хитлера станут вуду впаривать? – спросил Рулетт.
– В этой промышленной помойке нет никакого вуду, – ответил Озон, готовясь сойти с воздушного корабля. Качнувшись, Бон Тон Рулетт пролетел мимо него и крепко ухватился за веревочный трап своей обезьяньей лапой. Он опрометью слетел вниз, а последние несколько ярдов до каменного пола перепрыгнул. Через несколько секунд за ним последовал Озон и босиком приземлился на искусственную лужайку. Пигмей покривил рот.
– У них нет никакого представления о негритюде.
Принц Рулетт расхохотался и подкинул Озона в воздух. После чего разместил его на своих широких плечах. Со всех сторон их овевала холодом мэнчестерская ночь.
– Как ни удивительно, но это не так, – сказал Рулетт. – В большинстве отношений это, возможно, и захолустье, но нам сообщали, что они весьма отзывчивы на сюрреализм вуду, свойственный Мелкому Ричарду, Лэрри Уильямзу, Домино, Спеллмену, Хьюи, Длинновласу, Арту и Джесси, – все наши местные парнишки из Нью-Орлинза, очевидно, хорошо здесь известны.
– Ни за что! – отозвался Озон, отмахиваясь и чистя апельсин. – Все это миновало много лет назад. Все они мертвы и похоронены. Им конец.
– Тут – отнюдь, – пламенно произнес Рулетт, покручивая толстым пальцем у виска. – Они не мертвей Хитлера.
Озон промолчал и соскочил с плеч принца.
Низкая северная туча ползла меж пластиковых пальм, что нелепо покачивались на крыше.
– Мы уже заметили, что у кого-то в этом городе сюрреальное чувство юмора… – продолжал Рулетт, – а сюрреализм – это все лишь усовершенствованное вуду. – Рулетт зашагал вперед. – Хоть и родился он во Франции и поэтически проявился на французском языке, странствия наши открыли для нас тот факт, что сюрреализм не есть прерогатива одних лишь французов. Это международное движение. – Рулетт стиснул зубы и вгляделся в Озона из-под спутанных бровей. Ноздрям своим он позволил раздуться и испустить тлеющий охристый пар. – Если здесь, в Мэнчестере жив сюрреализм, значит жив и Хитлер. Это можно гарантировать. – Он намеренно рухнул навзничь на искусственную лужайку, вытянулся и сложил руки под голову. В легкие свои он втянул воздух. – Сюрреализм с его красотой и свободой, таинством своим и безумием, своею вольностью и волшебством безо всяких оков или ярлыков… вслед за Хитлером осмос сюрреализма может запросто оказаться перенесен сюда ветрами вуду от озера Поншантрен и из самого