всосало из верхней атмосферы, и корабль рухнул в самый разгул сильнейшего урагана. Их били и мотали налетавшие ветра. Судно едва избежало уничтоженья, встретившись с роем миниатюрных драконов, тысячами вставших на крыло. Судно едва не шваркнуло оземь, до того велик был совокупный вес драконов, когда они бились о палубы. Там отправил дюжину андроидов к колесам, дабы они попытались поднять судно как можно выше – насколько хватало ему смелости. После бури он вышел наверх сам осмотреть ущерб. Все палубы усеяны были лишайниками уснащенных драгоценностями драконьих шкур. Их мелкие пресмыкающиеся тела размерами с морских коньков светились, как бумага. Едва избавились от основного их роя, как убивать их стало легко. Команда попросту перемещалась средь них, размахивая шашками. Серебряная чешуя, освободившись от розовой кожи их тел, дождем осыпалась со снастей на палубы. Ему стало поистине жаль – столько смертей. На ветру кровь их смердела гнилыми лимонами.
При спуске на остров Хоррора могучий толчок машин «Дурх Фройда» изверг на палубы окончательный тяжелый обвал пламени и пепла. Огненный мусор разлетался на утреннем ветру невротичными брызгами среди команды. Андроиды-негритосы целеустремленно перемещались по качким палубам, сгребая пепел металлическими своими руками и сбрасывая тлеющую золу за борт.
Когда железо и паруса воздушного судна тщательно пришвартовали и заякорили, месье Фютюр Там приказал готовить одиночный которнитоптер. Он собрал личный свой арсенал и распорядился, чтобы экипаж держал позицию судна до его возвращения. Он рассчитывал выудить у Хитлера некие вопросы об искусстве, невзирая на инструкции французского правительства этого не делать. Если Хитлеру не удастся снабдить его правильными ответами, он его, несомненно, убьет.
Там шагнул в которнитоптер, и вскорости зеленые пальмы уже понеслись внизу и уступили место взлетно-посадочной полосе острова, обсаженной по сторонам аккуратно скругленными кустами бугенвиллии. Кожа его с выступающими мягкими синими венами туго натянулась на железные кости руки, когда сею последней он направил рычаг управления на посадку.
– У смерти, мой хмурый фюрер, есть то свойство, что ее нельзя отрицать, уж поверьте мне… – промолвил он себе под нос. Над головой его косо летели тучи. – А особенно – когда я выхвачу этот элемент неожиданности! – Одним молниеносным движением он выдернул из ножен клинок закаленной кислотной стали.
Когда трехколесное посадочное устройство выпросталось из-под летуна, конструкция ощутимо вздрогнула и прочно опустилась на место; следом пронзительно заныла гидравлика— из задних кромок крыльев выскользнули тормозные щитки. Вздувшийся алый парус служил воздушному суденышку реверсивным тормозом, когда оно коснулось почвы и гладко покатило к стояночному месту на узкой посадочной полосе.
Длинный клинок, сходящийся конусом, рука в перчатке, одинокий рубин на паутинном троне обсидианового плетенья. Лязг клинков и кинжалов, болтающихся на