тогда… – И он, вздохнув, заговорил медленно, словно читая: – Однажды некто гулял по морскому берегу и увидел старца, который поднимал с песка морские звезды, выброшенные штормом и бросал в море. Ну, и говорит ему: «Не напрасна ли Ваша работа? Ведь под ногами тысячи морских звёзд и что изменится, если спасёте немногих?» Тогда старец поднял еще одну: «Но я изменю многое хотя бы для этой звезды!» – и бросил её в море. – Саша замолчал, и я почувствовала, что сейчас скажет то, о чём и хотелось узнать. – Так к чему я это… Тогда, при поездке в детдом, когда увидел детишек… они как раз гуляли во дворе и окружили нас… я словно очнулся. Да-да, именно так! Ведь они смотрели на нас такими глазами! А потом, когда тёзка раздал им подарки и мы уходили, то всё бежали за нами и кричали: «Дяди, дяди, приезжайте еще!» – Александр хлопнул рукой по рулю. – И как после этого было не приехать еще раз, потом еще, еще… С тех пор и попал к ним в плен. Да и каждый раз вместе с Сашкой заново попадаем, когда приезжаем в другие детдома, привозим подарки, что-то ремонтируем, исправляем. – Опустил боковое стекло, вытянул руку, как бы пытаясь поймать струю ветра. – Знаешь, простое сочувствие, которое во мне было раньше – неважная милостыня, его надо материализовать, вот и я… Да нет, не так уж много зарабатываю, но сколько могу, отдаю и после каждой поездки в детские дома словно омываюсь… словно оживает моя та, детская душа, которая умела втискиваться… нет, вживаться в людей. – Положил руку на руль и почти прошептал: – «Он упал возле ног вороного коня и закрыл свои карие очи…»
– Да-да, помню, как ты однажды не дочитал эти строки и слёзы у тебя…
Но Александр не услышал меня:
– Вот и получилось, что я у прошлого… – Несколько раз разжал-сжал пальцы, лежащие на руле. – У прошлого сам себя выкупил. Да-да, именно выкупил, – вдруг светло улыбнулся найденному слову. – И оно с благодарностью отозвалось во мне. – Помолчал и сказал совсем тихо: – И вместе с семьёй в этом моя истинная радость.
«Говорящие» вещи
Она идёт рядом и смотрит под ноги, хотя уже несколько раз я пыталась отвлечь её взгляд на сосны, освещенные низким солнцем, на игру светотеней меж листьев начинающего желтеть клёна, на серебристую канву розоватых облаков… Нет, только – короткий взгляд, кивок и опять… И «опять» о том, с чем пришла ко мне: дети хотят её осчастливить, – сменить мебель, а она… «Ну не хочу! Не хочу менять!» – слышу от неё не раз с новыми интонациями, и уже не пробую дать совет, когда жалуется: «Ну как же не поймут, как не оценят того, о чем я…»
Дина живёт одна уже почти два года и когда спрашиваю: «Не скучно тебе?», отвечает: «Да нет, ведь у нас с Юрой друзей почти не было, а теперь… Так что привыкаю – и без него. А, впрочем…» И, как оказалось, с этим самым «впрочем» сегодня и пришла ко мне.
– Ты знаешь, каким-то удивительным образом для меня стали оживать вещи, предметы и даже те, которые раньше вроде бы и не замечала… (Кивнула на скамейку, жестом пригласила сесть) А теперь