вечер мне не хотелось что-то сравнивать. Я был доволен и тем, что имелось. В горячей парилке голова быстро пришла в порядок, словно я выпил какой-то отрезвляющей жидкости. А вместе с трезвостью мыслей вернулось и намерение бросить курить.
Развалившись на непромокаемом топчане в комнате отдыха, Гай размышлял вслух:
– Иногда мне приходит мысль, что можно было бы увеличить количество участников нашей команды, скажем, до дюжины. Что на это скажешь, Мур?
Я пожал плечами:
– Не думаю, что это хорошая идея. Слишком много народу – это тоже плохо. Даже сейчас команда постоянно раскалывается на части. Одни хотят одного, другие – другого.
Гай обдумал мой ответ и кивнул.
– Не забывайте, – сказал Кит, подняв указательный палец. Он всегда так делал, когда хотел подчеркнуть важность произносимых слов. – В скором времени к нам присоединится Линда, моя жена. И тогда нас станет девять!
– Ненадолго, – сказал Шурик. – Я с вами только до Нижневартовска.
– Кстати, – Гай посмотрел на него с предельной серьёзностью. – Давно хотел спросить. А почему? Многие за такую возможность продали бы маму родную.
Шурик почесал бороду, очевидно, с трудом подбирая слова, а затем рассмеялся.
– Гай, мы живём в ином измерении, – сказал я.
Шурик ухватился за эту мысль и продолжил:
– В том-то всё и дело, ребята! Большинство людей ставят путешествия в статусе своих мечтаний. А на деле, никто не хочет покидать тёплый диван и подогретый унитаз в родном туалете. Я как раз из их числа. Домашний комфорт и стабильность в жизни – вот что главное.
– Не бывает абсолютной стабильности, – вставил Гай.
– И, тем не менее! – продолжал Шурик. – Вы сумасшедшие, ребята! Я серьёзно. И чем больше я узнаю вас, тем больше в этом убеждаюсь. Вы – психи! Поставить такую цель на полном серьёзе! Вы просто не понимаете, что это утопия. Вам надоест вся эта бесконечная езда «в никуда» уже через пару месяцев. Вы будете блевать при виде гостиниц и мечтать о том, чтобы вернуться в родной и предсказуемый дом.
– Мы – психи, – сказал Кит. – Это точно!
– Нет, – Гай медленно покачал головой, странным и грустным взглядом осматривая лицо Шурика. Казалось, он начал испытывать к нему жалость, какую может испытывать здоровый человек по отношению к больному. – Настоящая жизнь может выглядеть только так. И только такие психи как мы, могут понимать это. Непредсказуемость? Нестабильность? Да что ты знаешь об этом, друг? Вся твоя жизнь – это мириады комплексов и страхов, с которыми ты вынужден жить до конца дней своих, потому что даже мысли не допускаешь, чтобы начать с ними справляться. Я понимаю, почему миллионы людей на этой планете находятся в глубокой ж**е. Потому что все они как ты. Вы боитесь что-то поменять, боитесь нарушить свой псевдокомфорт, и потому год за годом продолжаете унылый серый сон, который ошибочно называете жизнью.
– Вечный