Все этому из года в год радуются как ненормальные. Хлопают друг друга по плечам, целуются и говорят, что в братстве серпа и молота вся сила. Из чего следует, что мой папа с Серповым вроде как братья, но это бред. К которому приводит, вероятно, чрезмерное употребление винегрета.
Приближался самый тяжелый момент. Теперь, когда все поели и как следует выпили, папа должен был взять баян и начать извлекать из него ревущие звуки, под которые все будут хором орать и, что еще хуже, танцевать.
Раньше я делал вид, что пугаюсь толстых дяденек и тетенек, которые скачут, как слоны с бегемотами, – они и вправду могли меня задавить, не заметив, – и прятался под стол. Теперь этот номер не пройдет, так что я приготовился страдать, но, как выяснилось, зря.
Возникла странная пауза, и в тишине стало слышно, как столовые приборы лязгают о зубы гостей, а потом Серпов своим тонким голосом, совершенно не вяжущимся с его толстыми щеками, произнес:
– Италия?
Именно так, с глупой вопросительной интонацией, словно все знают, о чем речь, и тотчас начнут соглашаться или спорить.
– Слишком буржуазно, – отозвался папа.
– Тогда в Китай, – товарищ Климент скривился так, как будто сказал что-то очень умное.
– Оппортунисты, – сказал папа в ответ, и я понял, что он ругается. Если он кого называл оппортунистом, это означало одно: пиши пропало, кто-то «сильно проштрафился» – еще одно папино выражение.
Так сложилось, что папа в свой красный день сидит во главе стола с одной стороны, а мы с мамой и Кларой – с противоположной. Поэтому сначала я увидел, как стали что-то понимать в происходящем ближние к папе и Серпову гости, потом те, что рядом с ними, и постепенно смысл доплыл и до нас, как лодка по реке.
– Не волнуйтесь, товарищи, – пропищал Серпов. – Дело в том, что нашему дорогому Владимиру Ильичу нужно на время уехать из страны, потому что недоброжелатели не дремлют.
Я попытался представить себе этих недоброжелателей и не смог. Думаю, и вы не смогли бы, если бы были знакомы с моим папой. Папа вообще похож на памятник. При виде папы любому недоброжелателю лучше задремать.
– Таиланд? – предложил кто-то из гостей.
– Да вы что, – Серпов грозно посмотрел на него. – Там же у власти король. Негоже коммунисту находиться в стране, стонущей под лапой монархии.
– Кто стонет под лапой? – не поняла дама с кудрями, сидевшая напротив.
– Бразилия?
– Слишком далеко, и они там все футболисты.
– Вопрос в том, наши футболисты или не наши.
– Наши – те как раз совсем никуда не годятся. Стон один.
– А! – обрадовалась кудрявая дама. – Так это футболисты стонут. Но почему под лапой? Может быть, под лампой?
– Япония?
– К империалистам не поеду, – отрезал папа.
– Чехия! Англия! Индия! Гондурас!
– Но-но! – гневно пискнул Серпов. – Нехорошо при женщинах выражаться.
– Ничего, – тетенька напротив тряхнула кудрями. –