недоумением, тонкая дугообразная бровь чëрной галкой вспорхнула вверх, мимические морщинки последовали еë примеру, обувь бесцельно зашлëпала по волнам.
– Нет, – Хасан заразительно захохотал (Неужели мне заново начинает нравится его смех?), – только анекдот про противопехотные мины. Рассказать?
– Побереги воздух, он тебе пригодится, – язвительная гримаса продемонстрировала ему ровные белые зубы, не менее прекрасные, чем у него. – Я его знаю. – Катя резко мотнула головой, волосы длинным густым веером перелетели к левому плечу, чувствительно ударили по подбородку, кончики с размаху нырнули в воду. Несколько соленых капель осели на щеках, но Катя их не заметила. – Дурак! – отворачиваясь, пробубнила она, принимаясь за прерванное занятие.
***
С каждым шагом разнокалиберные ступени (то низкие, то высокие, то узкие, то широкие, то ровные, то покатые) поднимали их выше над уровнем моря, уводили от подковообразного клочка суши, отвоëванного бушующей стихией у высокой скалы, отдаляли от шума прибоя и гомона вернувшихся чаек. Кэт шла впереди, округлая приподнятая попка соблазнительно покачивалась. Когда женская нога вставала на очередную перекладину, край мокрой длинной футболки отлипал от гладкой загорелой кожи бедра будто лишь для того, чтобы легонько чмокнуть еë при следующем шаге. При этом белый трикотаж поочередно занавешивал одну ягодицу в голубых плавках купальника и обтягивал другую, напоминая бело-голубой семафор. Иногда из подрубленной ткани сочились водяные струи и стекали под колени. Кэт смахивала их, точно назойливых мух.
Прижаться бы к ней сзади, стиснуть в объятиях, врасти каждой клеточкой, раствориться в запахе каштановых кудрей, – в них сейчас должен быть непривычный солевой аккорд. С налетом легкой грусти Хасан вздохнул про себя, облизывая сухие губы. Но не могу. Почему это чувство кажется мне таким знакомым? Давно ли я переживал подобную сладкую муку, это ни с чем несравнимое томление?
Память отмотала назад почти месяц и перенесла его на маленький песчаный пляж Средиземного моря рядом с его виллой. Осеннее солнце ещë щедро дарило тепло даже в утренние часы, с воды тянуло приятной свежестью, ветер нерешительно пытался срывать с деревьев начинающий пестреть наряд. Они с Кэт лежали под навесом на шезлонгах в опасной близости друг от друга. Еë муж Алекс, правда, она называет его по-другому, ему сложно повторить (перед внутренним взором сразу предстал высокий хорошо сложенный мужчина с густой шевелюрой русых волос, с большими умными глазами) и его жена Джейлан (на удивление, мысль о жене не тронула ни одной струнки в его душе, и еë образ не мелькнул перед глазами) куда-то ушли, оставив их вдвоем. Какое-то время он продолжал настойчиво смотреть в книгу, однако буквы упрямо не желали складываться в слова, пришлось отложить чтиво. Тогда, разглаживая ладонями края идеально отпаренного полотенца, на котором лежал, он, хоть и не без труда, освободил ум от мыслей и принялся созерцать неспешно наползающие на берег волны, вслушиваться в мерное шуршание песка, при этом четко отслеживая