платят за образ, навязанный рекламой, – таков постулат маркетинга. Джентльмен в костюме от Армани закуривает сигару, потягивая бренди. Латте покупают вечно занятые трудоголики и пьют на ходу из стаканчика «take away»1. Эспрессо принято приправлять сигаретой. Вот только редкий потребитель разбирается в бренди и может отличить арабику от робусты2. И уж тем более, мало кто знает, что никотин нейтрализует кофеин. Людям не важен эффект, люди ценят образ.
Именно поэтому в рекламном ролике «Царской трапезы» шум за праздничным столом смолкает, когда официанты ставят перед гостями розетки с чёрной икрой. Затем камера плавно перемещается к хозяевам вечера – ослепительной красотке в обтягивающем чёрном платье и статному джентльмену в костюме. Они уплетают икру золотыми ложечками, будто это не дорогущий деликатес, а малиновое варенье. Слоган вторит изысканной атмосфере: «Пусть знают, что для тебя это не роскошь».
Ника улыбнулась, вспомнив, как, придумывая слоган, сыграла на частице «не» – вечном враге копирайтеров. Мозг обычно фильтрует «не», превращая отрицание в утверждение. «Не вызывает привыкания», – заявляет реклама. Человек, читающий беглым взглядом, заключает, что привыкание есть и подсознательно продукту не доверяет. «Не проходи мимо!» – призывает витрина, а мозг, наоборот, понимает, что делать тут нечего и в результате потенциальный клиент направляется дальше.
Однако «не роскошь» в слогане «Царской трапезы» работает сразу на два фронта. Внимательной аудитории нашёптывает: премиум-продукт подчеркнёт твой статус. А тех, кто проглатывает «не», поддразнивает, вызывая внутренний протест: «Что значит: для меня это роскошь?! Я могу себе это позволить!» В результате, и те и другие на крючке.
Из раздумий Нику вывел толчок в спину. Блокнот вылетел из рук, чуть было не сбил очки с сидящего на козырном месте брюнета, после чего приземлился точнехонько ему на колени.
– Извините, – буркнула женщина, выскочившая в проход вслед за мальчуганом, так мастерски пихнувшим Нику.
Брюнет поднял блокнот, но вместо того, чтобы отдать Нике, с интересом уставился в записи. Ника требовательно протянула руку, но брюнет изучал страницу, игнорируя её жест.
– Вообще-то это моё, – Ника вырвала блокнот из его рук.
Брюнет поправил очки и улыбнулся.
– Простите, залюбовался почерком. Летите на Хореку в «Сэфер»?
Его сосед, длинноволосый пухляк, приоткрыл правый глаз, глянул на Нику и снова притворился спящим.
– Лечу, – буркнула Ника.
– Первый раз в Испанию? – не отставал брюнет.
– Угу.
Нике сразу не понравился этот тип. Она терпеть не могла неухоженные бороды, а у брюнета волосы торчали в разные стороны, будто он месяца два их не подравнивал.
– Чаое, окида. Сэндвичи с рицей, уном, сыром, – обрывки речитатива стюардесс долетали из прохода, тележка с бутербродами уже