прямоугольный предмет. Чисто рефлекторно его взял и наконец-то сообразил включить фонарик.
Самая обычная иконка по цене в сто рублей в церковной лавке. Вот только лик на ней был словно живой. Игра света и тени, но в тот момент мне показалось, что Николай Угодник смотрит на меня грустными, понимающими глазами. Словно в самую душу заглянул. Мне стало не по себе, мурашки пробежали по коже.
Старуха тихо вышла, так, что я не сразу заметил её исчезновение. Вроде только что была здесь и как не бывало.
Страшно захотелось курить. Я положил иконку в карман повешенных сушиться джинсов и вышел на свежий воздух.
Ночь пахла дождём. Вдохнул полной грудью. Хорошо! Люблю такой воздух: чистый, свежий, с запахом травы. Тучи разошлись, на чистом небе ярко светила луна.
Не спеша прикурил и вдруг заметил, что где-то далеко в ночи, словно отблеск от пламени зажигалки, одиноко затрепыхался огонёк.
Любопытно, однако. Решил посмотреть поближе. Вышел за калитку, осторожно, через шаг спотыкаясь, побрёл по улице. Вышел к лесу. Вот она заросшая просека, которая вывела меня в деревню.
Огонёк левее. Призывно трепещет на ветру, манит к себе.
Ночью, после дождя, лезть в незнакомый лес – верх идиотизма, но, как я уже говорил, порой я совершаю нелогичные поступки.
Чертыхаясь и матерясь, проклиная всё подряд, сетуя на свою глупость, злой и сырой я упрямо лез вперёд, продираясь сквозь высокую траву и низкие ветки.
Где-то впереди послышался шум. Сначала неразборчивый слитый в один монотонный гул, но с каждым шагом становясь всё более разборчивым.
Я остановился. Показалось? Нет. Во влажном после дождя воздухе чётко слышались лошадиное ржание, плеск воды, смех и звонкие детские голоса.
Уж чего-чего я подобных звуков я здесь никак не ожидал услышать. Думал глушь, медвежий угол. Видимо ошибся. Живут здесь люди.
Старясь не шуметь, подкрался поближе, осторожно раздвинул в сторону ветки. Так и есть. Мальчишки лет четырнадцати купают в небольшом озерце лошадей. Чистят щётками, расчёсывают гривы. На берегу ребята помладше развели костёр, жарят хлеб на палочках. В воздухе аппетитно пахнет печёной картошкой.
Защемило сердце. Картинка из моего детства. Вот также и мы ребятнёй бегали к речке, ходили в ночное, ловили рыбу на самодельные удочки и хвастались друг перед другом трофеями.
Неожиданно с боку, в кустах, раздался шум и звонкий треск сломавшейся ветки. Я резко обернулся. Никого. Лишь ветер не спеша шевелит глянцевую от дождя листву. И тихо, тихо, как-то пусто сразу стало в лесу.
Я выпрямился и, не таясь, вышел на берег озера. Пусто. Ровная гладь воды, непримятая трава, ни намёка на костёр. Словно и не было здесь никого.
Наваждение. Чертовщина. Как всегда «вовремя» вспомнил про иконку. Уж, не за этим ли дала её старуха?
От этих мыслей стало не по себе. Скорее прочь от сюда. Но тело не слушалось. Странное дело – не хотелось уходить. Чем-то манило к себе это место. Почти осязаемо я чувствовал мягкое тепло и душевную ласку. Стало легко и свободно, ушла усталость, пропали тревожные