Женщина молчала. Умела слушать.
–Что же это было?– Спросил я, закончив свой рассказ.
–Может, показалось тебе, сынок?– Прочавкала беззубым ртом бабушка.
Я отрицательно покачал головой. Не могло такое показаться.
–Я привык доверять своим глазам.
Старуха долго молчала. Я закурил ещё одну сигарету и, прислонившись спиной к забору, прикрыл веки. Бессонная ночь давала о себе знать, глаза резало, словно в них насыпали песка.
–Был когда-то у нас племзавод с целым табуном.– Наконец нарушила молчание старушка.– Вот только последнюю животинку ещё в девяносто третьем на бойню отвели, а те ребятишки, что лошадей в озере купали, сами давно отцами стали. В городе живут.
Всё верно. Мёртвая деревня. Дома кособокие, серые от полинявшей краски. То тут, то там накренившиеся заборы зияют прорехами. Нет тут никого.
–Из живых лишь я, Семёныч да Зинка-распутница остались.– Словно прочитав мои мысли, сказала женщина и вновь угадав, пояснила:– Седьмой десяток разменяла, а каждый вечер к соседу чаёвничать ходит.
Я лишь усмехнулся и грустно заметил:
–А что тут ещё делать? Только в гости ходить.
–Ко мне не идут.– Сухо прокаркала старуха.– Ведьмой кличут.
Утро выдалось прохладным. Я поёжился и искоса посмотрел на бабулю. Самая обычная старушка, таких миллионы на великих просторах России.
–Пора мне.– Тяготило меня это место. Я привык к городам, где толпы людей, где кипит жизнь. А тут тлен и разруха. Навевает тоску и мысли о смерти.– Спасибо за приют. В следующий раз гостинцев привезу, отблагодарю.
–Иди, сынок, иди.– Не стала меня отговаривать женщина. Да и зачем? Кто я ей: друг, брат, сват, чтобы в гости звать?– Только не свидимся больше.
Ну, точно ведьма. Стараясь не обращать на её слова внимание я зашёл в сарай, собрал свои нехитрые пожитки.
–Это ты память земли видел.– Остановил меня у калитки скрипучий голос старухи.– Помнит ещё, матушка, людей. Хранит в себе отпечаток босых детских ног, с росой впитала пот и кровь людей живших здесь.
Я молча кивнул ей на прощанье и зашагал в сторону брошенной вчера машине.
Может это и неправильно, но что я мог сказать этой старухе? Что разделяю её горе и боль? Что всё ещё будет хорошо? Что появятся в этой брошенной деревне новые люди и вновь заколосятся пшеницей поля, заурчат дизельными моторами трактора, побежит наперегонки к озеру детвора. Может так и случится, но это уже будет не ЕЁ деревня.
Машину я нашёл там же, где оставил. Да и куда она денется в этой глуши? Залез в салон, порылся в бардачке в поисках новой пачки сигарет и, задумавшись, по привычке повернул ключ зажигания. Верный «Патриот» тут же завелся, заурчал мотором.
Вот так номер. Не веря такому чуду, но принимая его, как данность, я поспешил вдавить педаль газа. Хватит на сегодня приключений. Пора домой.
***
Я всё же вернулся. Через три долгих года пролетевших в одно мгновение. Вроде только вчера, вот на этом самом месте заглохла моя «ласточка» и я пошёл к мерцающему в дали огоньку.
Для