скорби и радости. Как говорили перед духами в день заключения брака: две жизни – одна судьба. Вот так и мечтала Котя, надеялась, что все-таки найдется ей однажды красивый любящий муж.
Но добрые симпатичные парни из общины на нее и не смотрели, вернее, им запрещали отцы, напоминая о мрачном чужеземце, который разорил их лес, вогнав деревню в страшную нищету. Об их селении со времен отплытия торгового гостя, кажется, никто не вспоминал. Только летом приезжали за княжьей данью.
– Ну, надо так. Всех выдают, даже если приемная, – вздохнула мать. – Красивая ты в отца, вот вторая жена и злится. У нее-то две дочки не пойми что, рябые, кривоногие. Тьфу! А сначала им надо, потом уже тебе жениха искать. Сбагрят тебя, кровинка моя несчастная, и не увидимся больше.
Котя только плотнее прижалась к матери, но та не отвечала на мимолетную нежность, не позволяла себе снова оттаять. Она как будто боялась, что ее отвергнет собственная дочь. И со временем Коте уже не хотелось проявлять ласку и искать защиту у матери. Долгими ночами они просто лежали на узкой старой лавке спина к спине: отчим не очень-то часто приглашал мать к себе. Обычно он спал на печи с первой женой, которую еще в юности взял по любви.
Вторая же появилась, когда все думали, что первая больше не родит детей. Но тощая болезненная женщина произвела на свет только двух дочерей, которые к тому же переболели в младенчестве какой-то пакостной хворью, едва не умерев и оставшись несчастными дурочками. Зато первая жена в то время с гордостью показывала всем свой живот и через положенный срок родила здоровых мальчиков-близнецов.
Котя подсчитывала, что рябым несуразным девочкам уже исполнилось четырнадцать весен – через год и жениха пора искать. Значит, и ее ждала подобная участь, но еще не очень скоро. Пусть и наступала скоро ее восемнадцатая весна, приемную дочь не выдали бы раньше родных, в деревне ее уже считали почти перестаркой. Но Коте это не претило, она даже радовалась, ведь хотя бы ночью ее никто не трогал. Не скоро, еще не скоро – от этой мысли в тот вечер удалось успокоиться и заснуть.
А всего через пару дней мать вбежала на двор с лихорадочно горящими глазами. Дочь испугалась, что ту хватил удар или преследует злой дух из леса.
– Котя! Котя, доченька!
– Что с тобой? Родная, что с тобой? – вскинулась она, отвлекаясь от квохчущих кур и птичьего помета на соломе.
– Тебя выдают замуж!
Что-то оборвалось, сердце замерло, а в глазах потемнело. Неизбежность этого события всегда маячила где-то далеко на горизонте. Но теперь страшная весть влетела слишком быстро вместе с растрепанной матерью, платок которой вился по ветру, словно плащ вьюги.
– Ох, и за кого… За кого! Котя, доченька моя, – стенала мать, из глаз ее брызнули слезы. И в тот миг словно выплеснулись все чувства, которые она сдерживала все эти годы.
– Расскажи все по порядку! Я ничего не понимаю! – решительно прикрикнула на нее дочь, хотя саму ее сковывал страх.
– Да, да… за кого. Отчим твой ездил на торг