по этим местам.
– Мы были бы вам очень признательны. Мы еще, честно говоря, не принимались за подробное изучение здешней природы, поскольку обустройство отняло практически все это время. А хотелось бы. Особенно нас интересуют травы: среди нас есть специалисты по траволечению… Кстати, – вдруг спросил Ёсио с детским любопытством, – кто это так ухает по ночам возле воды?
– Мы тоже недоумевали, – хмыкнул планетолог. – В первое лето я думал – помрем со страха. Оказалось – это такая не очень большая птичка, что-то вроде утки или, скажем, водяной вороны. Я так и назвал ее «вран водяной».
Осмотрев – с большим вниманием – ферму, младший Сакамото вышел вместе с Мартеном на берег небольшого ручья – вода его чернела в снежной раме, коричневые ветви ив красиво склонялись над берегами, уже тронутыми льдом.
– Msieu Martin, peui-je ave quelqe mo avec vou? – очень серьезно спросил монах на франсэ-эспасьяль. Мартен вздрогнул:
– Vou parle ma langue? Et-vou de Saqe-Chazze?
Он встречал людей, говоривших на земном французском, франсэ-орижиналь, но никогда не встречал никого, кто говорил бы на франсэ-эспасьяль – ну, кроме своих земляков с далекого Сак Шаз.
– Oui, je parl, mai je ne soui-pa de Saqe-Chazze, – ответил монах и продолжал на том же языке: – Мсьё Мартен, мой Учитель просил передать вам следующее. Вы знаете, что наша община ушла с Талейрана?
– Да.
– Тамошний настоятель, преподобный учитель Мидорикава Андо, послал нас освоить для праведной жизни этот новооткрытый мир.
Ёсио помолчал, вглядываясь в темную быстротекущую воду.
– Вы знаете Талейран?
– Да, конечно, – кивнул Мартен, крутя в пальцах тонкий ивовый прутик. – Я даже жил там несколько месяцев, и там я познакомился с Моник – мы сдавали выпускной курс на полигоне нашего Института. Девятнадцать лет назад, в двадцать пятом, надо же…
– С тех пор на Талейране многое изменилось, – сказал монах. – Его Южный континент постигла ужасная судьба.
– Южный континент? – удивился Александр. – Странно. Что там могло случиться? Он ведь в аренде у частной горнодобывающей компании, по-моему – Lightning Mining and Engineering. Там же одни горы и пустыни.
– Там добывали уран, – тихо сказал монах. – Много лет там работали рудники и шло некое строительство. Федеральная администрация Талейрана не обращала на это строительство внимания, пока над пустыней не произошел ядерный взрыв.
Мартен вскинул брови.
– Взорвались склады урана?
– Нет. Это было испытание оружия.
– Ведь ядерное оружие запрещено, – пробормотал Мартен. – Их арестовали?
– Это оказалось невозможным. – Монах столкнул ногой в воду немного снега с берега. – Аренда заключена в пятнадцатом году сроком на сто сорок лет. Адвокаты Lightning доказали как дважды два: арендуемая территория – собственность компании до окончания срока аренды; запрещение атомного оружия не действует на Талейране, поскольку Талейран – Особая федеральная территория, и Конституция Конфедерации действует на нем только в чистом виде, без законов Основного кодекса.