заорал Шунды, отпрыгивая к стене и вытягивая перед собой руку с зажатым между пальцами шокером. – Больше дайте! Вы его усыпите или нет?!
Татуированный крутанул верньер. Гул внутри живокресла стал громче, жидкость в трубках налилась густым красным цветом. Трое замерли, глядя на Жиля Фнада. Тот больше не шевелился. Шунды Одома рывком стащил с головы кепочку, обнажив выбритый участок кожи на макушке. В центре его поблескивал кружок эго-форминга. Одома поднял руку и осторожно подкрутил настройку.
– Этот зверь Асю и Ника в ад отправил, – плаксиво произнес он, позевывая от пережитого испуга. Форминг уже начал действовать: губы Шунды поджались, голос стал жалобным. – И весь «Хрусталь» сжег, а там пятьсот человек… За ним даже аякса послали, но он все равно ушел. Послушайте, я хочу, чтоб, пока мы будем ехать, подготовили бункер. Вам понятно? Магадан, распорядись, пожалуйста.
Татуированный давно привык к искусственным сменам настроения Одомы. Он кивнул и прикоснулся пальцем к динамику в ухе.
Минуту спустя в зале аэропорта скучающие люди, уже успевшие забыть про развлечение в виде прибытия нескольких Очень Важных Персон, получили новый повод для пересудов. Два медбрата-колесничих быстро прокатились к центральным дверям, толкая перед собой живокресло с неподвижным телом больного. Рядом семенил мальчик с кривым ртом и в больших зеркальных очках, то и дело всхлипывающий и слегка ненатурально, но с напором причитающий:
– Папа! Что с тобой, папочка?!
Это вызвало прилив сочувствующих охов и бестолковых предположений о том, какая беда приключилась с господином в кресле. Медбратья, живо-кресло и любящий сын пронеслись сквозь услужливо распахнувшиеся плексигласовые двери и скрылись в горячих испарениях, которые заменяли воздух над стоянкой аэропорта. Вскоре с этой стоянки вырулил ощетинившийся антеннами черный микроавтобус, украшенный молочно-белой прямоугольной плоскостью солнечной батареи на крыше.
Развернувшись, он взял направление в сторону реки, за которой открывался пологий левый берег, уже давно занятый Университетами под общежития. В сотне метров над микроавтобусом тем же курсом, но гораздо быстрее двигался похожий на фаллос вагон струнника, из которого Данислав показывал Нате крыши городских достопримечательностей.
– Разве здесь нет ни одного завода или инкубатора? – удивлялась Ната, привыкшая к фабричным и сельскохозяйственным округам запада. – Как же так?
– Понимаешь, мы же в Восточном Сотрудничестве, а не в Западном, – объяснял Дан. – Здесь промзоны не распределены кругами вместе со спальными и административными полосами. Тут не кольца, а скорее такие… пятна. Специализированные автономии – в одних стоят заводы, в других офисные корпуса крупных корпораций, а здесь – Университеты. У них вынужденное взаимосотрудничество налажено, эти теми управляют, а те этим продукцию производят… Есть автономия Мозгов – там все лежат в жизнеобеспечивающих люльках, соединенные в локалке через нейрокремниевые преобразователи