хотела тебя в кино позвать», – написала Таня. В кино? Зачем? Не то чтобы мы никогда не ходили в кино вместе, но последние пару лет мы редко виделись вне школы. Разве что курили у Кофемании.
Я вспомнила, что в шестом классе мы часто ходили гулять по Афанасьевскому переулку. Потом Таня сблизилась с Лизой и другими одноклассниками. Я же так и осталась волком-одиночкой.
«На что?» – спросила я.
«СТАККАТО», – Таня ответила почти моментально, будто предугадав мое сообщение. А я-то думала, она несерьезно.
«Когда?» – я взяла из холодильника коробку с «Рафаэлло» и стояла с ней напротив раковины. Конечно, лучше было бы что-то приготовить, но мне было страшно лень.
«Завтра», – и почти сразу: «Я знаю, у тебя репетитор. Есть сеанс в „Соловье“ в шесть».
Все она знает. Я поцокала языком, положила в рот шелушащуюся конфету. А ведь нормальные люди едят еду.
«Подожди секунду», – написала я.
«Хорошо».
Я жевала конфету и смотрела в окно – уже наступил вечер. Деревья будто прогнулись под осенним небом и теперь дружно стонали изломанными ветвями. У самого окна пролетела птица, голубь.
Я думала о том, что «Соловей» – хороший кинотеатр. Почему-то раньше мне всегда казалось, что именно там у меня случится первый настоящий поцелуй. Всякая школьная фигня не в счет.
Меня всегда удивляло, с какой серьезностью относились мои одноклассники к играм в «бутылочку» и «правду или действие». Если считать игры, так я просто форменная проститутка. В шестом классе я за вечер поцеловалась с шестью разными мальчиками. И двумя девочками – когда бутылочка указывала на человека твоего пола, ее полагалось крутить заново, но иногда, если выпадало на двух девочек, мы плевали на это правило. Я целовалась с Лизой и с Мирой, еле касаясь их губ, словно это были губы моей тети Анастасии из Саратова. В общем в «Суздале» было неромантично – побитый линолеум и скрипучие кровати, – а вот в «Соловье» было что-то особенное: в сплетении этажей, в серых ступенях, стекающих узкой улочкой к станции метро «Краснопресненская». Конечно, вид немного портил зоопарк, но что поделать?
«Давай сходим», – написала я, поняв, что дольше томить Таню нельзя.
«Тогда завтра в пять сорок пять около касс?»
Я кивнула, потом отправила ей плюсик. Все-таки самоконтроль у меня не высшего сорта.
Написала еще: «Очень жду» – и смайлик приклеила, даже в жизни улыбнулась. Вот как просто делать добро.
Я убрала телефон в карман шорт, покачала ногой туда-сюда, побродила по квартире. Ждала чего-то. Пять минут, десять, двадцать. Полчаса.
«Аня?» – написала Алиса.
«Ана», – поправила я и в который раз подумала, что нужно поменять ник ВКонтакте. Правда, тогда меня могут сразу начать считать борцом с анорексией, которым я не являлась. То есть я всегда была готова поддержать человека, у которого проблемы с весом или питанием, но я не занималась этим активно. «Ана» возникла от подростковой любви к героине романа «Мы: навсегда». Там