и самосознания, менталитета народа [Красных, 2001. С. 149].
Под языковой личностью понимается «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются: а) степенью структурно– языковой сложности; б) глубиной и точностью отражения действительности; в) определенной целевой направленностью» [Караулов, 1989. С. 3]. При этом языковая личность рассматривается не как часть многогранного понимания личности, а как «вид полноценного представления личности, вмещающий в себя и психический, и социальный, и этический, и другие компоненты, но преломленные через ее язык, ее дискурс» [Караулов, 1989. С. 7].
В связи с популярностью термина «языковая личность» в названии многих современных отечественных исследований стоит именно это словосочетание, хотя фактический объем многих таких исследований неизменно включает коммуникативное поведение личности как составную часть осуществляемого описания (ср.: Беспамятнова Г. Н. Языковая личность телевизионного ведущего. АКД. Воронеж, 1994; Кочеткова Т. В. Языковая личность носителя элитарной речевой культуры. АДД. Саратов, 1999; Седов К. Ф. Становление структуры устного дискурса как выражение эволюции языковой личности. АДД. Саратов, 1999; Лемяскина Н. А. Развитие языковой личности и коммуникативного сознания младшего школьника. Воронеж, 2004, и мн. др.). Исследование коммуникативного поведения личности в таких случаях получает более узкое название – исследование языковой личности.
В подобных ситуациях многие исследователи, ощущая фактически состоявшееся расширение предмета собственного исследования до коммуникативного аспекта, постепенно стали использовать и другие термины – речевая личность, коммуникативная личность.
«Речевая личность – личность, реализующая себя в коммуникации, выбирающая и осуществляющая ту или иную стратегию и тактику общения, выбирающая и использующая тот или иной репертуар средств (как собственно лингвистических, так и экстралингвистических)» [Красных, 2003. С. 51]; «если языковая личность – это парадигма речевых личностей, то, наоборот, речевая личность – это языковая личность в парадигме реального общения» [Прохоров, 1996. С. 59].
Как отмечает В. В. Красных, языковая личность и речевая личность соотносятся соответственно с феноменами концепции А. А. Леонтьева «язык как предмет» и «язык как способность». При этом языковая личность и речевая личность, поясняет исследователь, – феномены парадигматические, и если языковая личность есть сама парадигма, то речевая личность представляет собой элемент этой парадигмы. Но, как известно, система проявляет себя в функционировании, следовательно, помимо системного аспекта, существует и аспект функциональный. Функционирование системы (парадигмы) в терминах А. А. Леонтьева – это «язык как процесс». И этому компоненту «соответствует не языковая личность и не речевая личность, но личность, участвующая в коммуникации, т. е. коммуникативная личность» [Красных,