«раздавленной», «рассеянной» и «полностью разбитой», как это было во второй половине дня и вечером 5 июля, когда она выполняла этот глупый маневр, ослабляющий к тому же и остальную часть нашей армии, успешно действовавшую под командованием генерала Желиговского. В качестве примера приведу краткое описание такого, с позволения сказать, маневрирования первым батальоном 69-го пехотного полка 17-й дивизии, который последним покидал Глубокое. Отход начался 5-го числа пополудни. Батальон совершал марш по дороге Глубокое – Порплищи и почти 20 километров шел под огнем дальнобойной артиллерии, бившей с востока. Поэтому батальон мчался почти галопом. Выйдя из Глубокого пополудни, он уже к вечеру был в Порплищах, измотанный более чем двадцатикилометровым маршем, чтобы ночью добавить к этому еще более 10 км до Парафьянова.
Вследствие такого неестественного отступления генерал Енджеевский оказался в очень сложной ситуации, так как, направив обозы на запад, был вынужден повернуть войска почти на юго-восток. В своем донесении он отмечает, что в результате большая часть его войск попала в трудную боевую обстановку без обозов, зачастую даже без полевых кухонь.
Уж если этот явно неудачный приказ и не укрепил наши позиции на севере, то вся группа генерала Енджеевского спаслась единственно благодаря бездействию противника, о чем говорилось выше. Ни южная часть 15-й армии, ни вся 3-я армия даже не пытаются воспользоваться создавшейся обстановкой и позволяют неосторожной группе генерала Енджеевского средь бела дня 5 июля маршировать вдоль своего фронта, лишь изредка выражая ему свое неудовольствие по поводу этого безрассудного маневра дальним огнем артиллерии. Банкротство задуманного Седана празднует здесь свой триумф!
Еще более оригинальный способ выхода из Седана продемонстрировала самая северная группа войск – группа генерала Желиговского, в наибольшей степени подверженная седанской опасности. До конца дня 5 июля она дерется лучше всех остальных групп 14-й армии и, как обычно бывает при поражениях, разделяет судьбу самых сильных, ибо находится в самом худшем положении. К тому же приказ об отступлении к ней не доходит вообще. Она только чувствует начиная с полудня 5 июля, что вокруг нее происходит что-то странное. На участке за ее правым, южным флангом, атакованном на восточном берегу Мнюты под Лужками, исчезает всякое наше сопротивление. Части 10-й дивизии, которые успешно отражают здесь атаки противника, уже под вечер наблюдают в своем тылу отдельные дозоры и мелкие отряды неприятеля. А на всем фронте 10-й дивизии на Мнюте и 8-й дивизии в районе Погоста уже чувствуется приближение крупных сил 4-й армии п. Сергеева. В сложившейся ситуации генерал Желиговский решил отступить в ночь на 6-е и идти на сближение с группой генерала Енджеевского, которую надеялся найти отходящей в районе Дуниловичей. Ночной марш был быстрым, хоть и очень трудным. Не преследуемый противником, генерал Желиговский к утру 6 июля сосредоточил