и романтическо-эротических иллюзий наконец станут явью, а все предгрозовые облачка соберутся вместе, набухнут и сгустятся в одну грозную грозовую тучу, которая накроет мой мирок и погребет под потоками воды всё, что было до.
Я не помню, как прошла первая половина того дня. Кажется, только поставила в духовку яблочную шарлотку да привела себя кое-как в порядок. Надела ее любимое, зеленое платье – с кроссовками смотрелось оно немного странно, но недавнее растяжение связок диктовало свои правила моды. Захватила воды и пару батончиков-мюсли, не для себя – для нее: знала, ей предстоит нелегкий перелет, а в меня всё равно еда не лезла. Купила сразу пачку билетов на метро – «из аэропорта буду возвращаться уже не одна, о, боже…»
Зато всегда буду помнить вторую половину дня: переполненный зал аэровокзала, не видавший реновации с самого открытия в семидесятых и больше похожий на гигантсткий ангар; неудобный высокий стул в кафе – я верчусь на нём юлой, пытаясь не упустить малышку за головами встречающих; ее сообщение в мессенджере «Я прилетела»; и последние пятнадцать минут томительной тревоги перед тем, как я увидела ее прелестную тёмную головку. Она вышла совсем одна и тут же растерялась, забегала глазами по лицам людей, столпившихся за ограждением, заозиралась и, так и не обнаружив меня, направилась к выходу. Тут я, стараясь не переходить на бег, полетела к ней стрелой. До самого моего последнего шага она не замечала меня и только ахнуть успела, когда я накинулась на нее с объятиями.
Мы прижались друг к другу и держали так друг друга крепко, пока не пришли в себя. Когда мы наконец разлепились, я хотела было ее поцеловать – хотя бы в щёку, но вокруг было столько народу и она имела вид столь обескураженный и трогательно-беззащитный, что я не отважилась. Вместо этого я схватила ее пальчики, заключила в замочек со своими и повела к выходу. В голове восторженно трепыхались лишь две мысли: «Какая же она ма-а-аленькая!» и «Бог ты мой, что за гладкая, нежная кожа у неё!»
Всю дорогу до автобуса мы не переставая переглядывались и пересмеивались, не расцепляя рук. Смущение, радость и невозможность поверить в реальность происходящего – этот ядрёный коктейль плескался внутри и бился о стенки моей черепной коробки. Так, нелепо хихикая, мы и ехали до дома (я совсем забыла использовать свою гениальную заготовку при посадке в автобус: «Lady, step inside my Huyndai!» – мозг находился в плотной и надежной отключке). Болтали о какой-то чепухе, мелочах: «Как полёт?», «Что там Внуково?» – заглядывали друг другу в лицо, она восхищалась моим зелёным городом.
Я специально стала подниматься первой по лестнице – чтобы потизить ее видом снизу на мои ноги и то, что под юбкой. Не уверена, оценила ли она мой коварный маневр. Мои коварные намерения: войдя за порог, сразу зажать ее в углу – также не сработали. Вместо этого я, как и положено гостеприимной и не очень отчаянной домохозяйке, предложила чай с пирогом и еще мучительных тридцать минут разговоров о том о сём.
С чайной церемонией в итоге было покончено, и мы перешли