Город и город. Чайна Мьевиль

враждебном государстве. Иностранцы редко это понимают. Житель Бешеля не может сделать несколько шагов и зайти в соседний дом в другом мире, не создав пролом.

      Но если он пройдет через Копула-Холл, то сможет покинуть Бешель и вернуться в то же самое место (в материальном мире), где он только что был – но уже в другой стране. И теперь он станет туристом, гостем, любующимся достопримечательностями – на улице, у которой та же долгота и широта, что и у его собственного дома, на улице, на которой он никогда не бывал, архитектуру которой он всегда не-видел, к улькомскому дому, который стоит рядом с их собственным. А его собственный дом теперь станет для него невидимым до тех пор, пока он не пройдет через Пролом и не вернется домой.

      Копула-Холл – словно «талия» песочных часов, точка входа и выхода, пуповина, связывающая города. Все это здание – это воронка, позволяющая гостям попасть из одного города в другой.

      Существуют и места, где нет пересечений, но где Бешель рассекает тонкая полоска Уль-Комы. В детстве наши родители и учителя без устали тренировали нас не-видеть Уль-Кому (мы и наши сверстники из Уль-Комы с удивительной нарочитостью не-замечали друг друга, если оказывались рядом). Мы бросали камни через иную реальность, затем делали большой крюк по Бешелю, подбирали их и спорили о том, провинились ли мы. Пролом, конечно, себя не проявлял. То же самое мы проделывали с местными ящерицами. Когда мы снова подбирали их, они всегда уже были дохлыми, и мы утверждали, что их убивает короткий полет по Уль-Коме – хотя вполне вероятно, что они погибали от удара при падении.

      – Скоро это уже будет не наша проблема, – сказал я, наблюдая за тем, как несколько улькомских туристов появляются в Бешеле. – Я про Махалию. Белу. Фулану Дитейл.