закричали. Я не заметил столкновения, а вот моя мать его увидела – и стиснула мою ладонь с такой силой, что я заорал от боли еще до того, как услышал шум.
В Бешеле (и предположительно в Уль-Коме) ребенок в первые годы жизни интенсивно учится распознавать сигналы. Мы очень быстро начинаем различать стили одежды, разрешенные цвета, походку и поведение. Уже годам к восьми большинству детей можно доверять, что они не опозорят родных (и при этом нарушат закон), создав пролом. Но если дети находятся на улице, то им, конечно, делают поблажку.
Мне было больше восьми лет, когда я увидел кровавый исход того случая с проломом. Я уже тогда помнил все эти запутанные правила и считал их ерундой собачьей. В тот момент моя мать, я и все остальные не могли не видеть ту аварию с участием улькомца, наша тщательно натренированная способность развидеть была отброшена.
Через несколько секунд на место прибыл Пролом. Силуэты, фигуры – часть из них, вероятно, уже были там, но, тем не менее, казалось, что они появились из воздуха. Они двигались так быстро, что их нельзя было четко разглядеть. Они действовали с такой абсолютной властностью и силой, что за несколько секунд они уже оцепили и взяли под контроль зону проникновения. Стоявшие по периметру кризисной зоны бешельцы и я по-прежнему не могли не видеть полицию Уль-Комы, которая отталкивала прочь зевак в своем собственном городе, натягивала по периметру ленту, выпроваживала чужаков, запечатывала зону, внутри которой все еще действовал Пролом – организовывал, прижигал раны, восстанавливал. Я все еще видел их, хотя мне и было страшно это видеть.
Во время таких редких ситуаций можно было увидеть Пролом за работой. Несчастные случаи и катастрофы по обе стороны границы. Землетрясение 1926 года, крупномасштабный пожар. (Однажды рядом с моим домом начался пожар. Огню не дали перекинуться на соседние здания, но горевший дом находился не в Бешеле, и поэтому я его развидел. Поэтому я смотрел по телевизору видеоматериалы о пожаре, которые транслировались из Уль-Комы, а окна моей гостиной тем временем были освещены его красным заревом.) Смерть улькомца от случайной пули во время ограбления в Бешеле. Мне было сложно ассоциировать те кризисы с этой бюрократией.
Я переступил с ноги на ногу и обвел комнату невидящим взором. Пролом должен был отчитываться за свои действия перед специалистами, которые обратились к нему с прошением, но многим из нас это не казалось особенным ограничением.
– Вы общались с ее коллегами? – спросил Седр. – Насколько далеко вы продвинулись?
– Нет, не общался. Мой констебль с ними разговаривал, конечно, чтобы подтвердить имеющиеся у нас сведения.
– Вы поговорили с ее родителями? Кажется, вам очень хочется скинуть это расследование на кого-нибудь другого.
Я подождал еще несколько секунд, а затем заговорил, заглушая бормотания с обеих сторон стола:
– Корви их известила. Они прилетят сюда. Майор, я не уверен, что вы понимаете ситуацию,