ей обо всех их затеях.
Худосочный, словно скелет, дивный передернулся всем телом – резко, отрывисто, как движутся разве что насекомые.
– Какое самопожертвование ради блага королевы! Жить день и ночь в облике смертной, вдали от великолепия нашего двора… Ясень и Терн! Я бы на такое не согласился.
Возможно, то были первые искренние слова, сказанные им с той минуты, как Луна переступила порог кабинета. Собственный маскарад Видара, принесший ему новую должность, был скорее эпизодическим, чем непрерывным, однако радости ему отнюдь не доставил.
– Я была счастлива служить Ее величеству в меру моих способностей, – ровно сказала Луна.
– Разумеется, были.
Цинизм сей реплики подчеркнула недолгая пауза.
– Вина? – предложил Видар.
Луна согласно кивнула и приняла поднесенный гоблином кубок. Изысканное красное вино отдавало дымком, меркнущим солнцем осени, пышным великолепием пожелтевших листьев, негромким сухим шуршанием под ногами и первой свежестью зимних заморозков. Луна узнала его с первого же глотка: ну, конечно – одна из последних бутылок, преподнесенных в дар Инвидиане, когда прежнего французского посла сменила мадам Маллин Ле Санфон де Вейль. А ведь тому уж немало лет… После отбытия посланника Дворов Севера мадам Маллин осталась при Халцедоновом Дворе, но отношения с Францией сделались напряженными. Больше таких подарков можно не ждать – по крайней мере, в скором времени.
– Возможно, – заговорил Видар, прервав ее раздумья, – у вас имеется шанс вновь послужить Ее величеству.
Остроту пробудившегося в душе интереса целиком скрыть не удалось.
– Продолжайте.
– Возвращайтесь ко двору смертных.
От прямоты этого предложения перехватило дух. Вновь жить среди смертных… это было весьма изнурительно, опасно, но как же восхитительно! Меж тем, немногие из дивных имели к сему способности, или хотя бы склонность. Неудивительно, что Видар послал за ней.
Однако что у него на уме? Разумеется, не прежнее задание, не обличье Летиции Ноллис! Если обрывки слухов, дошедшие до Луны, были верны, Летиция удалилась от двора, пораженная скорбью о смерти второго мужа, графа Лестера.
Еще глоток вина… Казалось, этот обжег нёбо сильнее первого.
– Вернуться, милорд? С какой целью?
– Ну как же! Для сбора сведений, как и прежде. И… – Видар сделал паузу. – И, может быть, с тем, чтоб завязать знакомство с некоей особой, а то и получить над ней власть.
В последнее время Луна полностью сосредоточилась на политике малого народца – переговорах с морскими владыками, набегах заморских альвов да непрестанной напряженности в отношениях с Дворами Севера. Проклятье, отчего она хоть краем глаза не приглядывала за делишками смертных? Теперь ей даже неизвестно, кто из них чего стоит, и кого ей предстоит втравить в беду! Возможно, названное Видаром имя даже окажется незнакомым…
– И кто бы это мог быть, милорд?
– Сэр Фрэнсис Уолсингем.
Резной хрусталь глубоко впился в стиснутые пальцы.
– По-моему,