часть забот о Феде.
– Ну вот! – непонятно что утвердил он.
– А вы-то, Игнат, чего хотели бы? Чтобы она аборт сделала или родила?
Стрельцов промолчал. Чего он хотел? Чтобы все вернулось на прежние места. И пусть Машка выкаблучивается и ругается с ними, и красится, одевается, как ночной кошмар добропорядочности, и музон свой истошный слушает, но… но пусть побудет еще ребенком, девочкой, без взрослой беременности!
– А хотите, я вам сольки на рану, для скорейшего определения в позиции? – прищурившись, ядовито спросила Инга.
– Сольки не хочу, – усмехнулся Стрельцов.
– И все же, – настояла она. – Представьте себе маленького ребеночка, такого пухленького симпатяшку. Тепленького, беспомощного, с малюсенькими пальчиками, который улыбается, агукает и на вас похож. Вы же, между прочим, дед! А это, знаете ли, звание!
– Вы часом не адвокатом дьявола работаете? – буркнул весьма недовольно Стрельцов.
– Не-а! – со всей серьезностью заявила она. – Я больше по ангельской части.
Он собрался было что-то ответить, но их беседу прервали два обстоятельства. В коридоре послышалось тихое жужжание, сопровождаемое дробной копытной поступью, и у Стрельцова зазвонил телефон.
Доставая трубку из кармана брюк, он, вопросительно приподняв бровь, посмотрел на Ингу.
– Маркиза в коробчонке со свиненком, – пояснила та природу приближающихся звуков.
Игнат посмотрел на экран телефона, номер высветился неизвестный. Встал, отошел и отвернулся к окну.
– Да, – ответил начальственно строгим голосом.
– Привет, па! – виновато прошелестела беглая дочь.
– Здравствуй, Мария, – по-прежнему строго отозвался отец. – Что, телефон свой так и не включила?
– Не-а, с Фединого звоню, – покаялась скромницей Машка, – ну ты же знаешь, мама орать начнет.
– А ты считаешь, что у нее для этого нет поводов? – отчитывал Стрельцов.
– Ну па-а-а… – перешла к тактике номер два, нытью, Машка.
– Так! – оборвал заходец отец суровый. – Давай приезжай, поговорим!
– Ты сильно злишься, да? – осторожненько прощупывала почву «деточка».
– Сильно. Приезжай! – распорядился Стрельцов.
– Па, мы с Федей в кино собрались, уже и билеты купили. Мы в кино сходим, а? Все равно поругать меня ты успеешь, – уговаривала дочь блудная.
Он подумал о дороге в Питер, аэропорте, аж зубы сцепил – снова аэропорт, самолет! Это, пожалуй, перебор для его нервной системы. Ладно, есть поезда, между прочим, прекрасная возможность спокойно поговорить в дороге.
– Ладно, когда ты будешь? – смилостивился папаня.
– Часа через три, может, четыре! – обрадовалась дочурка.
– Хорошо. После кино сразу возвращайся!
Нажал «отбой», повернулся и в последнюю секунду удержал выражение удивления. Бабушка Анфиса Потаповна, оказывается, передвигалась в инвалидном кресле, снабженном движком. Странно,