мои, – начала Чепуха. – Встретимся мы лет через… несколько и посмотрим, исполнились ли наши желания, мечты…
– Ну, ты сказала, – засмеялась Светка. – Несколько лет. Я не хочу долго ждать. Все, что я загадывала, должно начать исполняться, как только распрощаюсь со школой, с интернатом, выйду на волю-вольную… Значит, ровно через год. Вот так-то. Хочу все и сразу.
– И я тоже, – оживилась Полина. – Карьеру надо начинать как можно раньше. Вообще-то я уже ее кое-как начала, но я хочу не «стритовать», как это называется: петь на улицах, в переходах метро. Надоело и по клубам душным мотаться. Я хочу выйти на сцену настоящую, большую. – Полинка растянулась на песке во весь рост, запрокинула голову, глядя на круглую луну. – Прикиньте, девчонки, у меня глюк пошел, а может, ясновидение, как у Ванги. Вижу красивый дворец, при входе афиши с моим именем и огромные постеры с моими фотками. Вхожу в зал, а тот заполнен до отказа моими фанатами. Вот моя аватарка, поняли?
После такой картины будущего все примолкли, повисла пауза. Шура, как и Полина, сосредоточенно смотрела на желтый диск над головой. Она как будто тоже пыталась разглядеть там какие-то знаки будущего, «прекрасного далека». Но оказалось, она думала о другом. Чепуха опустила голову и проговорила еле слышно.
– Я сегодня в храме вспомнила своих родителей. Да, они у меня были. Настоящие. И любили меня, а я их. Это я точно знаю. Они геологи были, вместе всегда в экспедициях, в тайге, горах, тундре. Так вместе и погибли. Вертолет упал, еле разыскали в сопках… У меня фотография есть. Мы – трое где-то среди сосен. Я на плечах у отца.
– А после…? Почему тебя родственники не взяли к себе? – тихонечко спросила Светка.
– Да не имелось у них никаких родственников. Они сами детдомовские были. Зато, надеюсь, у меня их гены остались: риск, смелость, упорство. Я в себе это ощущаю. И я добьюсь. Я ученым хочу стать, исследовать, искать. Только меня не современная, а древняя история интересует, Египта, например.
– А я вот ничегошеньки не знаю про своих, – грустно вздохнула Светка. – Я уже вроде давно привыкла, но иногда…
– Светик-семицветик, не печалься. – Попса обняла подругу. – Вот, у меня и отец и мать живы – здоровы, а что толку? Они музыканты, в ансамбле поют, не бог весть какой знаменитый коллектив, но все время на гастролях. Концерты дают в провинции, мотаются по окраинным городам и весям. Есть одна бабушка и один дедушка, но они живут где-то на Урале. Я их видела пару раз только. Меня оставляли на нянек, менялись одна за другой. А как в школу пошла, сама все делала. Я давно самостоятельная. Вот у Алекса тоже родители были заняты только своей профессией. Прости. Конечно, Шурочка, но я считаю, что это родительский эгоизм. Если ты увлечен своим делом, вообще не спеши заводить детей, правильно? – Попса задала вопрос, не ожидая ответа, невесело усмехнулась и замолчала.
– Так, сестры мои, отставить депресняк, баста, – резко, требовательно сказала Чепуха. – Оглядываться на прошлое непродуктивно.