я вас перебил, продолжайте. Мне очень интересно слушать», – стараясь как можно лучше прикрыть свою серьёзность и холодность, сказал я. «Так вот. Пока предателя привязывают, каждый может выкрикнуть что-нибудь напоследок и затем, под ликования счастливых людей, мы спускаем этого мерзавца в неведомые глубины! И знаете, что самое интересное? – Он выдержал маленькую паузу. – Когда мы поднимаем Якорь обратно, на нём уже никого нет! Остаётся только гадать, что происходит там внизу! Притом ждём мы совсем недолго! Судя по всему, злодей сталкивается там с какими-то поистине кровожадными тварями, раз они так быстро расправляются с ним! Нам это, конечно же, на руку». Помолчав немного, он прибавил: «Вот так, молодой человек! Зрелище это подлинно прекрасное и производит очень сильное впечатление на всякого, кому удалось хоть однажды стать свидетелем подобного. Надеюсь, что вам доведётся когда-нибудь увидеть это действо». «Да, было бы славно», – еле сдерживая свой ужас, ответил я. «Ну что ж… Заболтались мы с вами не на шутку, молодой человек, не на шутку! Нужно сказать, вы очень приятный собеседник, и мне понравилось говорить с вами, но, увы, теперь мы должны идти», – закончил он.
4
Я был безумно счастлив, когда Сервус спросил меня, где я предпочёл бы жить… После наших долгих бесед мы подошли к двери, преграждавшей путь внутрь Корабля, и открыв её, пустились блуждать по столь нелюбимым мной коридорам. Все они походили друг на друга, и в моём воображении они давно уже представлялись мне частью одного огромного, спутанного лабиринта, который, увы, никто не оказался бы в силах распутать. Я был более чем уверен, что возьмись я что-нибудь в нём разыскивать, мне не удалось бы не то что достичь желанного, но даже разобраться в том, что мне требуется найти, как и в том, что реально имеется в этих бесконечных переплетениях и ответвлениях, вечно ускользающих куда-то за поворот. Но теперь я был вынужден учиться ориентироваться, запоминать и различать эти туннели. Иначе нельзя было никак. Я бы просто заблудился, а Сервус затем оторвал мне голову за то, что я не явился на работу. Так что, напрягшись, насколько это было возможно после столь долгого и утомительного дня, я пытался запомнить путь от палубы до койки и всё время повторял у себя в голове: «Прямо, налево, прямо, переход, снова налево. Прямо, налево, прямо, переход, налево, непростая развилка, и здесь мне направо…» Так и прокручивал я в голове маршрут, пока Сервус не остановил меня и не спросил: «Значит так, молодой человек. Есть лишь несколько кают. Основная разница заключается в том, что некоторые из них с окнами, а другие без. Может показаться, что лучше будет выбрать ту, что с окном, но…» «Я хочу в ту, что с окном!» – радостно и взволнованно воскликнул я, перебив Сервуса. «Сигниф, но вы ведь даже меня не выслушали! Солнце встаёт очень рано и мешает спать!» – пытаясь переубедить, продолжал он говорить. «А всё равно! Пусть будит меня Солнце! Это справедливая плата за обладание окном», – всё с той же радостью и воодушевлением отрезал я, при