лет странствовал в пустыне, выйдя из Египта и христиане преодолевают пустыню мира сего, испытывая те же лишения и искушения, потому что этот мир уже ничем не может удовлетворить душу, жаждущую Бога; пребывание в нем – тягость и требует много терпения и верности Тому, Кто ведет нас к вечности.
Израильтянам, вышедшим из Египта, в котором они терпели жестокие лишения, услышанное от Бога слово, Его обетование земли Ханаанской, не принесло пользы по той причине, что не было воспринято верой, хотя выход Израиля из Египта и сопровождался великими чудесами Божьими, явлением Его великой силы. Таким образом, они шли не столько к определенной цели, а, скорее – наугад. Освободившись из рабства, они, тем не менее, продолжали мыслить как рабы, для которых свобода ассоциировалась с возможностью вволю поесть и меньше работать. В Боге они видели лишь обеспечение своих насущных потребностей, им не важно было, куда идти, лишь бы там было хорошо. Пустыня оказалась для них настолько тяжелым испытанием, что они часто вспоминали Египет, сожалея о том, что оставили его – ведь, хотя они и пребывали там в рабстве, все же у них была гарантированная ежедневная пища и кров над головой, а в пустыне они были поставлены в положение полной зависимости от Бога и, не доверяя Ему, они не могли иметь уверенности в завтрашнем дне, что неминуемо возбуждало ропот. Они не были в состоянии верить тому, что если Бог вывел их из Египта и Сам стал их Вождем, взяв на Себя ответственность довести Свой народ до Ханаана, то Он никогда не оставит их и исполнит обещанное: «Начавший в вас доброе дело будет совершать его даже до дня Иисуса Христа» (Фил.1:6). Пустыня явилась для Изральтян испытанием, которое они не выдержали: «Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих» (Иак.1:8); «И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков» (1Кор.15:19). Таким образом получается то, что человек, уверовавший во Христа, но ограничившийся упованием на Него только в отношении восполнения своих насущных нужд – воспринимает обетование жизни вечной как нечто неопределенное и, следовательно, духовная жизнь для такого человека не может иметь первостепенного значения, «ибо живущие по плоти о плотском помышляют, а живущие по духу – о духовном. Помышления плотские суть смерть, а помышления духовные – жизнь и мир, потому что плотские помышления суть вражда против Бога; ибо закону Божию не покоряются, да и не могут. Посему живущие по плоти Богу угодить не могут» (Рим.8:5—8). Поэтому восприятие Бога как исполнителя желаний, новогоднего Санта Клауса, есть ни что иное, как обречение себя на блуждание во мраке, отчуждение себя от Его вечных благ, «ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе» (Рим.14:17) и, конечно же, по этой причине они безусловно являются в этом мире несчастнее самых несчастных в этом мире людей, ибо, если те влачат жалкое существование, не зная Христа, то эти нищенствуют, имея