Я еще должна отдать деньги хозяину, – она нарочно не выбирала выражений.
– Этот вопрос я решу. – Он все еще улыбался.
– Жениться на проститутке тебе отец не разрешит! – наступала Юлька, все с большим изумлением глядя на Марка.
– Это вряд ли, – спокойно усмехнулся тот.
Нет, Марк не мог стать вдруг таким… мужиком. Около папочки с мамочкой, с их бабками, тачками и особняками он должен был вырасти мажором, никак иначе: все же даром достается, работать не нужно! И никак не должен ничего решать сам! А он решает. И за нее, Юльку, тоже. Но знает Марик, что его папаша Юлькиного засадил, или нет? Для нее это ничего не меняет: сын за отца не в ответе. По малолетству даже если и знал, сделать ничего не мог. Юлька чувствовала, что все равно вопрос этот нужно прояснить.
– Расскажи мне про себя.
– Что? Школа, тебе известная, дальше – учеба в Лондоне, сейчас работаю у отца. Холост, богат. Есть любимая девушка. Юлей зовется. Теперь ты рассказывай.
«А вот этого не нужно. Не нужно тебе, Марик, знать, что было со мной после того, как твой папаша сделал меня сиротой. Или нужно?» – врать не хотелось. Смотреть в эти зеленые глаза и плести чепуху о счастливом детстве при бабушкиных пирожках и жизненной «трагедии», толкнувшей ее на панель. Ее, трагедию, и выдумывать не нужно. Но под мужиков она, Юлька, легла добровольно. С осознанием, можно сказать, выбрала себе профессию. Думала, денежную. А деньги нужны были очень… На зону. Живому тогда еще отцу.
– А ты сам догадайся, как я жила после того, как…
– После чего, Юля? После того, как попал в тюрьму твой отец? Ты тогда уехала, никто не знал куда.
– Никто?! Да твой папаша!..
Он точно ничего не знал, мальчик Марк. Он думал, что Юлькин отец сам попался на взятке.
– Что мой отец, Юля? – вдруг побледнел Марк. – Что ты хочешь сказать?
– Это ты выяснишь у него, – ответила твердо, не оставляя ему шанса расспрашивать дальше.
– Хорошо, – он умел не спорить. Там, где нужно.
Глядя на тонкую спину, обтянутую футболкой, Юля с тоской подумала, что все в ее жизни идет не так. И за конфетой, случайно перепавшей ей от щедрот Божьих, тут же следует смачная оплеуха. Это, как она подумала, чтобы не расслаблялась. Все время, пока он одевался, она молчала. Молчал и он. Юлька чувствовала, что мысли его уже не с ней. Рядом с папочкой своим Марик, репетирует разговор, не иначе.
– Никуда не уходи. Я ненадолго. – Он наконец повернулся к лежащей Юльке.
«Я уже знаю несколько оттенков цвета его глаз. Болотный – это когда он сердится», – подумала она, заглядывая в его потемневшие глаза.
– Ты едешь к отцу?
– Да, – коротко бросил он, не оборачиваясь.
Ей очень хотелось есть. Проведя в квартире Марка около полусуток, Юлька успела заметить только одно: стен нет, дверей тоже. Матовые перегородки сдвигаются и раздвигаются, разделяя квартирное пространство на комнаты или делая его единым целым. Вспомнив, что за перегородкой рядом с кроватью ванная, Юлька потянула влево противоположную «стенку». Точно, кухня. Включив