Гришиного рта поползли вниз. Намучаемся мы с этим заказчиком, говорили мне эти уголки. Ох, намучаемся!
Я решила взять инициативу в собственные руки:
– Но какие-то предварительные соображения у вас есть?
– Дорога должна быть такая, чтобы по ней хотелось ехать. Мы проектируем первые платные дороги в России.
Очень мило. Коротко и понятно.
Я старалась не смотреть на него. Взгляд его был не очень-то дружелюбным, скорее, суровым, пристальным.
Задача была ясна, дело оставалось за малым – воплотить ее в жизнь.
– Что ж! – я захлопнула блокнот и взглянула-таки на Шаповалова. – Будем работать.
Гриша посмотрел на меня как на идиотку. Обычно я дотошно выспрашивала заказчика о его пожеланиях и вкусах, составляла предварительный опросник и стремилась понять, что именно нам нужно делать, в каком направлении двигаться, как работать.
Сейчас я ни о чем заказчика не спросила.
Ну не могла же я признаться Грише, что мне рядом с этим типом неуютно и тревожно, хочется поскорее улизнуть от него и спрятаться в собственную безопасную норку.
– Очень хорошо, – рыкнул тип. – Будем! Работать.
Я встала, и Гриша тоже. Я протянула типу руку, он заграбастал ее и промурлыкал, прежде чем я успела понять, что происходит.
– Я страшно голоден, – доверительно сообщил он. Словно открыл мне некую ужасную тайну. – Здесь есть ресторан японской кухни, и я приглашаю вас присоединиться.
– К чему? – прошептала я, с трудом соображая, что происходит.
Он расхохотался, показав крепкие белые зубы:
– Ко мне, конечно! – И нарочно – или нечаянно – коснулся моего плеча своим плечом. – Не отказывайтесь!
Я бросила беспомощный взгляд на Гришу.
Это твое дело, прочла я в его глазах, ты разбирайся. А мне пора. Меня ждет Ирочка, кино, ее робкая ручка. А потом – столик в кафе, в самом дальнем углу, и кофе, капучино с островерхой папахой сливок, и Ирочкина виноватая улыбка…
– Идите, Григорий Наумович. Я отпускаю вас.
– Спасибо. Большое спасибо, – сказал Гриша и торопливыми шагами рванул от нас, спеша на свой романтический вечер.
– Теперь мы можем спокойно пойти в ресторан.
– Мне некогда.
– Тогда перекусим здесь.
Я опустила глаза.
«Отказать хаму, немедленно!» – приказала я себе.
– Не возражаю, – сказала я, испытывая к себе самое жгучее презрение.
В лобби-баре играла медленная тягучая музыка. Бармен, стоявший за стойкой, протирал бокалы, и без того чистые, как кристаллы Сваровски.
К нам подлетел официант.
В поле моего зрения попала рука с запонками, и я «споткнулась» взглядом об эту руку.
– Салат с креветками и кофе, – сделала я заказ.
Я чувствовала себя неловко, о чем говорить, я не знала. Я вообще немногословный человек и обычно со своими партнерами придерживаюсь сугубо официального тона и рамок профессиональных бесед. Я уже жалела, что не отказалась от совместного