к простому человеку в США»[231].
Отметим, что беседы, о которых говорил М. Дж. Класс, происходили до 24 октября 1929 года – начала биржевого кризиса и Великой Депрессии в США. Это означает, что намерение переехать в Советскую Россию возникло у Жоржа (и, думаю, у всего семейства Ковалей) до начала серьезных экономических трудностей эпохи депрессии.
Последующее обоснование основной причины возвращения в СССР тяжелыми материальными обстоятельствами было только отчасти справедливым. Но, конечно, не беспочвенными! Вот что написал Жорж в своей автобиографии в 1938 году об условиях учебы в Университете Айовы:
«Для покрытия расходов временно работал (уборщиком, чистил картошку в ресторане и т. д.)»[232].
Но не эти виды работ были тяжелы, подработка студентов – обычное дело в Америке – а то, что в 1931 году их практически не стало…
К тому же объяснение отъезда «материальными трудностями» было удобным для отговорки в беседах на эту тему с людьми, не знакомыми с историей жизни Абрама Коваля и плохо представляющими реалии американской жизни и истории того времени.
Как бы то ни было, кризис, конечно, сыграл важную роль в утверждении Ковалей в своем намерении и катализировал его осуществление.
Плотник Абрам Коваль, кормилец семьи, лишился постоянной работы. «После наступления кризиса в 1929-том году мой отец ходил месяцами без работы»[233]. В данном случае Гейби Коваль выражается образно. Вряд ли сам Абрам действительно ходил по улицам Сью-Сити и жаловался на отсутствие работы. Но в те времена такое случалось и буквально:
Он ищет работу. Надпись на плакате: «Я владею тремя профессиями.
Я говорю на трех языках. Воевал в течение 3 лет. Имею трех детей.
У меня нет работы уже три месяца. И мне нужна всего одна работа»[234].
Если бы судьба довела Абрама до такой же степени отчаяния, почти всё, что написано на плакате, мог написать и он. Три профессии – разнорабочий, столяр, плотник. Три языка – идиш, русский, английский. «В революции» три года – с 1904 по 1907. Трое детей – Исайя, Жорж, Гейби. И нужна ОДНА работа, чтобы содержать семью…
Но всё же, помимо кризиса, в семье Ковалей действовали и другие, не менее веские причины, выталкивавшие их из США. Не хлебом единым жив человек!
«Гудбай, Америка?..»
Что же еще, кроме очевидных материальных затруднений, о которых писал Гейби, лежало в основе решения о реэмиграции?
Ведь в первые годы кризиса (1929–1930) материальное положение семьи Ковалей если и не было благополучным, то и катастрофическим не было тоже. В отсутствие уехавшего в Айову Жоржа его братья – Гейби и Исайя – не предавались унынию и блистали на любительской театральной сцене Сью-Сити вместе со своими родственниками. Об этом свидетельствуют многочисленные рецензии в городском журнале «The Sioux City Journal» за февраль–июнь 1930 года на спектакли с их участием[235].
В то время в Сью-Сити жили три сестры Абрама: Голда Гурштель с мужем Герри, Сара Бегун, вдова