полюбила девушку, которая стала мне самой настоящей сестрой и ближайшей подругой на всю оставшуюся жизнь.
Не всё шло гладко у наших молодожёнов. Первое время Полинка часто плакала – ей не хватало внимания от Мишки и всё время казалось, что он её не любит. Это было, конечно, не так, но девочке хотелось слышать слова любви постоянно, а мой брат, к сожалению, был упрям, как сто ослов.
– Я не буду повторять без конца то, что ты и так прекрасно знаешь! – повышал он голос, а Полинка заливалась слезами. Однажды это случилось при бабушке, и она, отвесив подзатыльник любимому внуку, сказала:
– Полина, дочка, не надо так часто плакать, это нехорошо. К сожалению, мой внук так и не научился ухаживать за девушками.
Вдвоём с бабушкой мы уговорили юную жену не переживать и больше доверять своему мужу.
– Он очень любит тебя, – обнимала я девушку, – просто не умеет об этом говорить.
Честно говоря, в душе я очень осуждала Мишку и была полностью согласна с Полинкой. Мне и самой хотелось объяснений в любви, объятий, поцелуев, но, главное, хотелось надёжного, сильного мужчину рядом. Обычная мечта, давно перешедшая в разряд несбыточных. Я не красавица, вот и нет со мной рядом любящего мужчины. Правда, высокий рост и стройная фигура сначала давали некоторую надежду, но рыжие непослушные локоны приводили меня в отчаяние – никакой красивой причёски или модной стрижки сделать было невозможно. Спасибо, что ещё не конопатая. Мишка тоже не обсыпался веснушками, но у него было смуглое приятное лицо, светлые волосы, и я завидовала его внешности.
Бабушка утверждала, что я хорошенькая, и у меня прекрасные волосы. Я делала вид, что верю, а ночами плакала в подушку в полном одиночестве. После моего двадцатипятилетия, которое я отказалась отмечать, бабушка настояла на размене квартиры. Я сопротивлялась, не желая расставаться с любимыми племянницами, а все, включая Полинку, говорили, что так будет лучше. Неожиданное одиночество привлекло меня и даже помогло – я начала писать музыку, о чём долго никому не рассказывала. Особенно хорошо получалось, когда на душе скребли кошки, а ночами подушка мокла от слёз. Наверное, поэтому, когда на моём горизонте появился Антон, я легко впустила его в свою жизнь, радуясь, что я теперь как бы замужем. "Как бы" – это потому, что Антон не спешил делать мне предложения, утверждая, что свадьба у нас должна стать грандиозным событием, это просто вопрос времени. Надо дождаться приезда его родителей из-за границы и получить от них благословение, так у них принято в семье. Я не возражала. Я верила каждому его слову. Или хотела верить…
Эти мысли молнией проносились у меня, пока я варила кофе, а Симон снова увлёкся рекламным журналом. Наконец я присела к столу, втайне радуясь приходу необычного гостя и возможности отомстить бессовестному Антону, ведь это из-за него Мишка пахал, как проклятый, без отпуска два года, а Полинка…
– Перейдём к делу, – вернул меня в действительность бархатный голос Симона, – я пришёл забрать у вас Барсика.
Я