из заключённых, а он не побоялся ― вынес да ещё своё отчество дал.
Так вот и выросла моя мать всеобщей любимицей, фамилию ей подобрали по названию села ― Котлованова. Во всех домах она поперебывала, чему смогла ― научилась. Стала мастерицей на все руки. Даже лечиться к ней люди ходили. Как выросла, выделили ей хибару заброшенную, она её достроила, отремонтировала. А вот замуж не вышла ― так и жила одна. Всё говорила: «Я Семёнова, ею и останусь». И ведь как нагадала ― приехал как-то раз тот самый Семён в наше село. На чёрной машине со свитой ― большим человеком стал. Целый день провели они за колючей проволокой в Котловане. Не знаю, что там было, но слышали люди, что сильно кричал Семён. В селе даже поговаривали, уж не переселят ли нас теперь километров за тысячу ― от секретов подальше?! Но обошлось. Ночевал Семён в нашем доме. А его свита в палатке около ― то ли спала, то ли охраняла. А через год и я родилась, так что я тоже Семёновна. К тому времени соседка Александра уже с год работала в городе, а Маша дояркой была ― мне, маленькой, молоко носила. Мама часто оставляла меня на тётю Машу, а сама уезжала в город. Там она училась на курсах акушерок-медсестёр. Из города всегда привозила гостинцы и письма тёте Маше от её сестры Александры. Почтой сёстры почему-то никогда не пользовались.
Из письма Александры своей сестре Маше
Машенька! Всё у меня хорошо, не беспокойся! Получаю достаточно, живу в отдельной квартире…
А сначала здесь было страшно! Но по порядку.
Приехала. Народу ― тысячи! Бегут, толкаются. Стою я, не могу понять… Подскакивает такой вежливый, в служебной фуражечке: «Дамочка, ― говорит, ― вам помочь?» Подхватывает мой чемодан и идёт ― я за ним. И тут кто-то как закричит:
– Куда прёшь?! Раздавила!
Гляжу под ноги ― карапуз лет шести.
– Я Петруха ― рваное ухо, ― говорит и показывает мне своё рваное ухо, ― меня нельзя давить!
Тут оглянулась я, а того ― с чемоданом ― и след простыл. Выбежала на площадь. Машины гудят… А чемодана нет. Ни денег, ни вещей, ни книг… Стою я зарёванная посреди площади, а люди бегут, не оглядываются, машины меня объезжают… Никому до меня и дела нет. Тут загудело, поехали мотоциклисты в чёрном. Постовой кричит:
– Проходите, проходите! ― и меня куда-то толкает, а сдвинуть не может. Тяжеловата я… А гудит всё ближе. Несётся большая чёрная машина. Постовой белый стал, руку к голове приложил и замер. А на меня ступор нашёл. Стою, даже рот открыла. Останавливается машина, и выходит из неё какой-то маленький, но, видать, важный.
– Это что здесь? ― спрашивает. Все молчат.
Тут меня прорвало:
– Из Котлованова я. Приехала вот, а у меня чемодан украли!
– Сейчас проверим, из какого Котлованова. Нет такого села! И не было! Садись в машину.
Села я ни жива ни мертва и поехала, поехала. А машина воет и воет, хоть уши затыкай.
Приехали мы куда-то. Хорошо, хоть паспорт у меня за пазухой остался. Он у меня